Людовик сжал раскрашенные подлокотники трона так, что костяшки пальцев побелели, и королева положила свою прохладную ладонь на его руку.
– Мы должны благодарить Бога за участие аббата Бернара, – успокаивающе прошептала она, вспомнив, как, невзирая на обычные ругательства и вспышки гнева Жоффруа – ну и характером наделил Господь этого человека! – аббат Бернар вмешался и совершил настоящее чудо, предотвратив войну.
– Да, сделка была справедливой, – согласился Людовик, умерив раздражение. – Никому другому не удалось бы уговорить Плантагенетов на такие условия.
Алиенора не могла не признать, что уступка Вексена – спорной земли на границе Нормандии, – на которую пошел Генрих в обмен на признание его герцогом Нормандским, была красивейшим решением спора.
– Мой господин, – сказала она, – все ждут. Давайте же начнем развлекать наших гостей.
Принесли вино со сладостями, и король, королева и их важные гости смешались с толпой придворных. Алиенора бродила среди них в огромном мрачном зале в поисках герцога Нормандского, с трепетом предвкушая возможность перекинуться с ним несколькими словами, еще раз услышать его голос, но неожиданно лицом к лицу столкнулась с праведным аббатом Бернаром, которого, кажется, эта встреча смутила не меньше, чем ее. Было широко известно, что он не любит женщин. Алиенора не сомневалась, что аббат просто боялся того воздействия, какое женщины могут произвести на него. Господи милостивый, он даже выразил неудовольствие, узнав, что его сестра с радостью выходит замуж за богача. Алиенора всегда ненавидела Бернара, этого вечно недовольного, убогого старика, и антипатия, конечно, была взаимной, но теперь правила вежливости требовали, чтобы она поприветствовала его. Душок непорочности не очень располагал к светским беседам. «Вот уж воистину – душок!» – подумала она.
Бернар уставился на нее своим суровым, аскетическим взглядом. Выглядел он изнуренным, кожа была натянута на череп. Весь мир знал, как истово аббат постился из любви к Господу. От него почти ничего не осталось.
– Моя госпожа… – сказал он, чуть поклонившись и уже собираясь улизнуть.
Но тут Алиеноре пришло в голову, что сейчас аббат может быть полезен для нее.
– Святой отец, – остановила она его с самым умоляющим выражением лица, на какое была способна, – мне необходим ваш совет.
Аббат молча уставился на нее. Он был не из тех людей, что готовы тратить слова впустую. Алиенора чувствовала его антипатию и недоверие. Бернар сразу ее невзлюбил и не делал тайны из своего мнения о ней, поскольку считал, что королева всюду сует свой нос и слишком заносчива.
– Я уже говорила с вами об этом, – сказала вполголоса Алиенора. – Я имею в виду мой брак с королем. Вы знаете, какой пустой и горькой была моя жизнь. Знаете, что за четырнадцать лет совместной жизни я родила ему всего двух дочерей. Я отчаялась принести королю сына и наследника, хотя много раз молила об этом Деву Марию. Но боюсь, Господь отвернулся от меня. – В ее голосе послышался своевременный всхлип. – Вы сами оспаривали законность нашего брака, и я тоже не раз задумывалась об этом. Мы с Людовиком слишком близкие родственники. Мы не получили разрешения Церкви на брак. Скажите мне, святой отец, что я могу сделать, чтобы заслужить милость Господа?
– Многие разделяют вашу озабоченность, дочь моя, – ответил Бернар с мукой в голосе, словно ему было больно хоть в чем-то соглашаться с ней. – Сами бароны побуждали короля искать способа расторжения брака, но он не хочет терять ваши громадные земли. И, помоги ему Господь, король вас любит. – Аббат скривил губы.
– Любит? – эхом отозвалась Алиенора. – Людовик – он как ребенок! Невинный, и боится любви. И он редко приходит ко мне в спальню. Откровенно говоря, я вышла замуж за монаха, а не за короля!
– Это меньшая беда, чем ваше незаконное супружество, – вспыхнул Бернар. – Почему вы всегда думаете о плотских вещах?
– Потому что без плотских вещей не родится наследник! – отрезала Алиенора. – Мои дочери в силу их пола не могут наследовать корону, а если король умрет, не оставив наследника, Франция погрузится в пучину войны. Людовик должен получить свободу, чтобы снова жениться и родить наследника.
– Я поговорю с ним еще раз, – сказал Бернар, с трудом скрывая раздражение. – Существуют весьма основательные причины, по которым этот брак должен быть расторгнут.
Алиенора прикусила губу, исполненная решимости не признавать подразумеваемое словами аббата оскорбление. Потом она увидела в толпе Генриха Анжуйского, который попивал вино, разговаривая со своим отцом Жоффруа, и ее сердце екнуло.
Бернар тоже увидел его и фыркнул.
– Не верю я этим Плантагенетам, – мрачно сказал он. – Они семя дьяволово – к дьяволу и вернутся. Это проклятая ветвь. Граф Жоффруа скользкий как угорь, и он никогда не нравился мне. Богохульствуя прямо мне в лицо, он раскрыл свое истинное «я». Но Господь воздаст ему должное. Попомните мои слова, моя госпожа, граф Жоффруа не проживет и месяца!
Мурашки пробежали по телу Алиеноры при этих словах аббата, но она сказала себе, что они лишь следствие ненависти. Потом она поняла, что аббат смотрит на Генриха и хмурится.
– Когда я впервые увидел его сына, меня посетило страшное предчувствие.
– Позвольте узнать почему? – вздрогнув, спросила Алиенора.
– Он пошел в свою мать, в эту дьяволицу Мелузину[6], жену первого графа Анжуйского. Я вам расскажу эту историю. Глупый граф женился на ней, соблазненный ее красотой, и она родила ему детей. Но она никогда не ходила на мессу. И однажды он заставил ее, приказав своим рыцарям крепко держать ее за плащ. Но когда дело дошло до поднесения Святых Даров, она, продемонстрировав сверхъестественную силу, с воплем бросилась в окно, и с тех пор ее никто не видел. Не может быть сомнений, что она истинная дочь дьявола, которой был невыносим вид Тела Христова.
Алиенора иронически ухмыльнулась. Она уже слышала эту историю.
– Это старая легенда, святой отец. Вы ведь на самом деле не верите в нее?
– В нее верят граф Жоффруа и его сын, – ответил Бернар. – Они часто ее вспоминают. Кажется, даже гордятся ею. – Он с отвращением сморщился.
– Я думаю, они просто пошутили над вами, – сказала Алиенора, вспомнив о язвительном чувстве юмора Жоффруа.
Один Господь знает, как ему был необходим этот юмор, ведь его женой была эта старая карга императрица Матильда, которая каждый день напоминала Жоффруа, что ее отец был королем Англии, а мужем – сам император Священной Римской империи! А теперь она опустилась до какого-то жалкого графа!
Алиенора пожала плечами. Пусть короли и принцы пасуют перед ним, но для нее Бернар Клервоский был всего лишь глупым, всюду сующим свой нос стариком. И с какой это стати занимать голову мыслями о нем, когда к ней целеустремленно направляется Генрих Сын Императрицы?
