Так о чем это я?
Все люди вокруг меня лишены мусора. Ну не полностью, я ж не зверь… Но, например, Дима свою коробчонку со значками больше где попало не оставляет. И бабушка тоже стала свои стаканчики пересчитывать (в последний раз мне так влетело, что я уже думаю: может, она их нумерует?). И даже маленький Ф. при каждом визите на кухню непременно заглядывает в ведро: в прошлый раз ему удалось извлечь оттуда почти целый танк.
Короче, семья может спать спокойно и не отсвечивать, потому что мама на страже денно и нощно.
А что же я? А я умная. Эх!:(
Начала, как водится, за здравие. Дескать, ничего страшного, что я все ваше выкинула, я ща и свое вышвырну к чертям собачьим, личный пример и все такое прочее…
Перво-наперво выломала антресоли. Вообще офигенно широкий жест для домашних. Смотрите, люди, в этом доме больше нет дерьмохранилища! Скажем свое фи низменному, купим журнальный стол, поставим на него вазу с искусственными яблоками, начнем молиться на хайтек и лобызаться при встрече.
Тот факт, что несколько ночей подряд некто под именем Катечкина старательно рассовывал антресольное содержимое по диванам и шкапам, родственники, к счастью, упустили. Ну спят они ночами, далекие от творчества потому что.
Вот тут бы мне и остановиться. Фиг.
Обрадованная тем, что добро, хоть и с ноги, утрамбовалось, я заказала новый шкап, по размерам сильно уже предыдущего. Ну вот есть у меня такое свойство: сначала вроде бы врешь, а потом как-то вдруг начинаешь верить в собственную ложь… Короче, когда супруг начал сетовать на то, что я заказываю слишком маленький шкаф, я ответила ему красиво и практически честно.
— Все поместится, — сказала я. — А все, что не поместится, выкину. Оформляй заказ!
И мы оформили.
Первую неделю можно смело назвать Неделей Вздохов. Дерьмо в шкафу вздыхало, я вздыхала вместе с ним, и хоть мы и косились друг на друга, никаких поползновений не делали. Вторая неделя тоже прошла довольно тихо, а на третьей я приступила к делу, решив начать с Самого Ненужного.
Хо-хо!
Ну вот, к примеру, все шмотки, которые малы. Это, может быть, для кого-нибудь застиранная рвань. А вот я, к примеру, очень хорошо помню, как сладко мне жилось с задницей 42-го размера и весом 54 килограмма, а еще у меня был замечательный мальчик, с которым мы гуляли вечером по парку, и он мне мороженое покупал… Короче, это молодость, а молодость — это свято. Вердикт: оставляем.
Или вот, например, четыре дубленки. Одна — на рождение ребенка, из второй можно сшить отличную жилетку или половичок там какой, а в третьей и четвертой живет такая породистая моль, что мне даже соседи завидуют: настолько жирная, что лопается еще до хлопка. Вердикт: память, ценный мех, редкие виды животных — оставляем.
Еще есть две чудесные меховые куртяшки, и я, конечно, в них не хожу, потому что уже замужем, но если меня вдруг бросит муж, то они будут поэффективнее маминых трусов. Вердикт: стратегическое оружие на случай снятия с довольствия. Оставляем.
Под конец я выяснила, что из всех моих богатств самые пустячные — стопка любовных романов (берегла для отправки на дачу), пачка прошлогодних газет и книжка «Морской змей и другие чудовища глубин».
Романы оставила (на дачу же!).
Газеты тоже (иногда на них коты писают, когда я забываю купить наполнитель).
Ну… ну и книжку про змея — тоже. Ни фига себе: газеты храню, а ценную книжку — в ведро!
В общем, с ужасом жду раскулачки.
Точнее, не так.
Я готова и порву на фиг.
И пусть только попробуют!
Про былые любови
А давайте поговорим об извлечении скелетов из шкафа — излюбленном дамском баловстве, приключающемся от некупленных сапог и прочих расстройств душевного свойства.
Как известно, правильно высушенные трупы не пахнут. Прошедшее время стирает разочарование от скандалов по поводу невынесенных мусорных ведер, ежедневных выяснений «кто в доме ху» и других проявлений былой любви.
После определенной консервации даже самое вонючее мясо былых отношений тлеет, оставляя прекрасного костяного лыцаря, который «любил вас в отличие от (нужное дописать)». Впрочем, если лыцарь не стух до конца и вы до сих пор помните, как он взлягивал n-е количество лет назад, то не стоит расстраиваться. Мечтать о том, как я, вся красивая, в шубе, при машине, случайно встречу его у метро с табличкой «подайте на корм для собак», куда как слаще простой рефлексии на совместные фотографии.
Что любопытно, прогресс играет нам на руку. Так, например, нашим бабушкам приходилось довольствоваться дневниками и пачками писем, крест-накрест перевязанными алой бечевой. С одной стороны, безумно романтично, а с другой — абсолютно бесполезно: для настоящего оживления трупов требуется нечто большее, чем дневничок. Телефон? Уже лучше. Позвонить подруге жены брата мужа сестры бабушки со стороны дедушки, с тем чтобы в самом конце длинного и бесполезного разговора бросить что-нибудь вроде «Кстати, ты не знаешь, как там N.?» — это уже гораздо веселее. Но самое верное — Сеть. Ты уже знаешь, что он ничего не достиг (угу, те, кто достиг, не вешают объявления о продаже «москвичей» 1963 года выпуска), и тебе известно, что шнобель его жены может соперничать с Останкинской телебашней (а не фига давать ссылки в свойствах ай-си-кью), а самое главное, что все эти знания ничего тебе не стоили. Никаких унизительных звонков и прочих предлогов «чисто случайно оказалась здесь, в Мамырях». Но в такой легкой и быстрой добыче информации таится самая главная угроза. Иногда мы забываем о том, что с трупами лучше не шутить.
Ну ведь нет ничего страшного в том, что я пошлю ему открытку (брякну привет по аське, черкну пару строк в комментариях)? В конце концов, в этом ведь нет ничего такого?
Нет. В этом действительно нет ничего такого. Хорошего.
Спорим?
Первое и самое главное: он помнит. Не важно, что ты стала владелицей заводов-газет-пароходов, похудела и похорошела. Он помнит ту самую девочку с прыщом на правой щеке, которая писала в его подъезде «костичка я без тибя умираю». И ему начхать на то, что сейчас у тебя три десятка костичек. Кстати говоря, в разговоре с ним ты наверняка забудешь про то, что у тебя заводы, газеты, пароходы и дрессированные костички, и будешь чувствовать себя так, как будто на твоей правой щеке — прыщ.
Второе: ты тоже помнишь. Но дурацкая женская память избирательна, как бомж у мусорного контейнера. Плавали, знаем. Да, он лучший человек на свете, который дарил цветы, писал стихи и переносил через лужи. Что? Как-то раз он облевал диван в гостиной, никогда не платил за тебя в кафе и неоднократно хамил твоей маме? Ну, он был молод, а теперь, наверное, вырос, да и вообще все это мелочи и суета…
