Книга Рим. Цена величия - Юлия Голубева

…Тот жаркий день изменил размеренную жизнь звезды Египта Александрии.

На улицах было тихо. Многолюдный рынок опустел, лавки закрылись. По улицам невозможно было пройти, песок из сердца Африки наводнил город. Только городские старейшины и Марк Юний Силан вместе с маленькой дочкой в плотно закрытых носилках ожидали в порту прибытия правителя всех восточных провинций. Площадь, окруженная чудными дворцами и храмами, была печально безлюдна. Столбики песка, гонимые ветром, кружились меж колоннами портиков, разбиваясь о многочисленные статуи богов. Священную птицу египтян – мраморного ибиса с перевитым змеей постаментом – засыпало почти до самого верха, торчал только изогнутый клюв. Греческий Гермес в крылатых сандалиях неподалеку от каменных сфинксов выглядел не лучшим образом. Лишь белоснежный фаросский маяк вдали сиял во всем своем великолепии.

Прошел уже не один час, рабы без конца приносили прохладное вино, не спасали даже холодные примочки на лоб. Маленькой Юнии не сиделось в носилках, она без конца выглядывала, получая всякий раз нагоняй от отца. Песок уже успел набиться внутрь. Наконец корабль бросил якорь. Рабы расстелили дорогие ковры и прикрыли сход огромными пальмовыми листьями, чтоб песок не потревожил правителя. Юния с интересом наблюдала за этими приготовлениями. Ей не терпелось увидеть прославленного полководца и его знаменитую жену. Германик и Агриппина! Повторяя эти имена, она засыпала каждую ночь, и во сне ей снились битвы с воинственными германцами. Ей хотелось стать легионером, а отец смеялся над ней.

Однако девочке пришлось разочароваться в своих ожиданиях. Знаменитый полководец сошел на берег босиком, в простой греческой одежде, за ним следом спустилась женщина, закутанная в широкий плащ. Юния откинулась на подушки. Она даже не пожелала смотреть, как разгружали багаж правителя, как ее отец говорил приветственную речь. Ей хотелось домой, в прохладу крытого садика с фонтаном. Девочке было обидно – прождать столько часов под обжигающим песком сирокко и не увидеть огромного, как ей представлялось, корабля, множества легионеров в сверкающих доспехах, властного командира, его красивую неустрашимую жену. Но вдруг занавески раздвинулись, и глаза девочки встретились с внимательным взглядом рыжеволосой незнакомки.

– Вы посмотрите на эту царицу Египта, сидит одна, – сказала женщина. – Давай знакомиться, маленькая Юния Клавдилла. Я – Агриппина.

Юния удивленно воззрилась на нее и даже не сразу догадалась отвесить учтивый поклон:

– Откуда ты знаешь меня?

– Заметила, как маленькая девочка выглядывала из носилок, а Силан сказал, что ты – его дочь. Выходи, отправимся вместе на маяк. Мы с Германиком давно мечтали осмотреть это чудо света.

– Госпожа, песок засыплет нас с ног до головы, лучше переждать несколько дней.

– А я думаю, не стоит нам медлить.

Агриппина чуть ли не силой вытащила Юнию из носилок. Юния зажмурилась, ожидая порыва сирокко, но удивлению ее не было предела, когда она поняла, что ветер перестал дуть, будто по мановению руки Сераписа, верховного бога.

– О боги! – воскликнула девочка. – Хорошая примета для начала дел нового правителя. Слава Изиде, теперь голод в Египте прекратится.

Агриппина обняла ее:

– Ты так похожа на мою дочку Друзиллу! Она сейчас в Риме, и я сильно скучаю по ней. Пойдем познакомлю тебя с мужем.

Однако Германик не столь сильно заинтересовался маленькой девочкой, лишь вежливо кивнув в ответ на ее приветствия. Он внимательно слушал старейшин, которые наперебой жаловались на перекупщиков зерна.

– Да, правитель, – торопливо говорил один из них, – зерна достаточно, хотя последний урожай был плох, но амбары ломятся от того, что было ссыпано в них еще два года назад. Перекупщики держат высокие цены, поставляя зерно на продажу в малых количествах. Немногие могут позволить себе купить даже толику.

– Я разберусь. – Голос Германика был громок, он произносил слова быстро и отрывисто. – Надо созвать совет на площади как можно быстрее. Пусть все соберутся к полудню, и я с ними потолкую.

Юния с Агриппиной поднялись на маяк. Чудо света поражало своим великолепием. Огромная квадратная башня из белого мрамора, увенчанная другой поменьше, восьмигранной, наверху которой между колоннами каждую ночь зажигался большой костер, указывающий дорогу кораблям. Юния и Силан привыкли лицезреть это чудо каждый день, а вот гости были потрясены его красотой. Германик даже пожелал лично зажечь огонь и долго любовался удивительными статуями, подробно расспрашивая об их хитроумном устройстве.

Юнию Клавдиллу отправили из порта домой, и Агриппина поехала к ним в гости. Девочке было стыдно знакомить ее, знатную римлянку, с мачехой. Отец опозорил достоинство патриция, женившись по любви на вольноотпущеннице богатого александрийского торговца. Но Агриппина оказалась более терпима к нарушениям сословных различий и нашла с Кальпурнией общий язык.

С проблемами Германик разобрался быстро, открыв государственные хлебные склады, снизил благодаря этому цены на хлеб и сделал много добра простому народу. Население Египта ликовало, воздавая славу богам, молясь за здоровье нового правителя, положившего конец бесчинствам торговцев.

Германик не задержался долго в славном городе Александра. Без лишней свиты, отказавшись от всех приглашений, вдвоем с Силаном он провел день в знаменитой на весь мир библиотеке, осмотрел грандиозные храмы Сераписа, Изиды Лохайской – богини, наиболее чтимой как в Египте, так и в Риме, вавилонской Астарты. Вместе с Агриппиной они принесли жертвы святыне Афродиты, гуляли по чудным садам, где росло больше тысячи пальм, поклонились праху Александра в прозрачной гробнице.

Затем Германик уговорил Силана сопровождать его в путешествии по Нилу в глубь Египта, о чем давно мечтал. По просьбе Агриппины Юний взял с собой дочь: жена правителя, тоскуя по дочкам, привязалась к очаровательной белокурой малышке.

Юния отчетливо помнила это долгое плавание по огромной реке с пузатыми пальмами по берегам. Они осматривали пирамиды, священного Сфинкса, охраняющего вечный сон фараонов, бродили по развалинам древних Фив.

Но самое поразительное впечатление оставили в детской памяти колоссы Мемнона. Задрожав от страха при первых звуках жуткого плача, Юния обхватила колени Агриппины, путаясь в складках ее столы:

– Мама, мама, спаси меня! О, боги! Это наша смерть!

Германик оторвал ее от жены, резко повернул к себе. У Юнии от ужаса перехватило дыхание, когда она увидела его злые глаза.

– Никогда не бойся ничего. Этот колосс нарочно так устроен, чтоб наводить ужас на суеверных людей. У него в горле трубка, а в пустой груди воздух, который, нагреваясь на восходе солнца, как сейчас, поднимается потоком и выходит через горло. И прекрати реветь!