— И раздается БАНГ! — торжествующе произносит Малыш.
Хайде бросает на него убийственный взгляд.
— Все известные металлы, даже самая прочная сталь, плавятся за несколько секунд. Без этого маленького умного приспособления под названием детонатор вы можете делать с пластиковой взрывчаткой все, что угодно. Ничего не случится, разве что пальцы станут липкими. Можете с полными карманами этой взрывчатки прыгнуть в костер. Она не взорвется! Суньте ее под паровой молот. Бояться нечего! Но как только детонатор разбит, берегитесь! Бегите со всех ног. Как только капсула раздавлена, тут же давайте деру! Оставьте между собой и центром взрыва не меньше шестидесяти метров. Если будет меньше, легкие вылезут у вас из горла и из задницы. Я лично предпочитаю семьдесят метров. Когда нам демонстрировали бомбу Льюиса на армейском хранилище взрывчатки в Бамберге, погибли двое подрывников. Они думали, что можно играть в игры с этими штуками.
— Бамберг! Я знаю это место, — радостно кричит Малыш. — Мы взрывали там поезда и грузовики какой-то чертовой штукой под названием ТНТ. Там тоже взлетело на воздух несколько подрывников. Один из них лежал тогда в постели. Оказалось, что какой-то подлый подрывник-ефрейтор заложил под койку заряд взрывчатки и отправил его в Царствие Небесное.
— Командиры групп, ко мне! — резко приказывает Старик.
— Можно отдохнуть, — лаконично говорит Малыш и выуживает сигару из противогазовой сумки. Он постоянно курит сигары. Думает, что это аристократично.
Наша группа получает задание взорвать мост к северу от Пулозера. Там насажаны деревья, чтобы замаскировать его, и сделано это так мастерски, что мы обнаруживаем его, лишь оказавшись в нескольких метрах. Это громадный железнодорожный мост. Стальные рельсы тянутся в Лапландию. Мы должны взорвать мосты и дамбы до самого Питкуля. На протяжении почти ста пятидесяти километров. Это выведет из строя железные дороги и наиболее важные шоссе на значительное время.
— Интересно, дадут ли нам потом отпуск, чтобы съездить домой и погулять на Реепербане[4]? — мечтательно произносит Малыш, глаза его при этой мысли увлажняются.
— На нас наплюют и отправят на новую экскурсию, не дав даже попариться в сауне, — пессимистически считает Барселона.
— Жаль, что мы не финны, — уверенно говорит Порта. — С ними обходятся по-человечески.
— Не смотрите на мрачную сторону! — жизнерадостно кричит Грегор. — Нам наверняка дадут за это несколько медалей.
Он любит награды совсем, как Хайде.
— Par Allah[5], я хочу только легкого ранения и спокойного сна в чистой госпитальной постели, — устало вздыхает Легионер.
— Будь доволен, если вернешься домой живым, — сухо советует Старик.
— Кончайте вы, — кричит Малыш. — Давайте взорвем эти мосты, получим от треклятой войны хоть какое-то удовольствие!
Взрывчатку мы разделили между собой. Наши специальные сумки битком набиты. Прощаемся друг с другом перед тем, как рассеяться по белой пустыне и скрыться в лесу за покрытыми льдом озерами.
Наша группа переходит реку и продолжает путь по шоссе на север. Несколько раз мы слышим оклики водителей и часовых, которые принимают нас из-за формы за подразделение охранных частей.
Малыш приводит нас на грань катастрофы, крикнув «Arschloch!»[6]вслед русскому грузовику, который обдал нас снегом.
На автодорожном мосту южнее Лапландии мы прощаемся с группой Легионера.
— Сделайте дело, как надо, — отечески наставляет их Малыш. — Уничтожьте мост одним взрывом, детки, иначе он останется цел. На вашем месте я попросил бы моей помощи!
— Merde[7], ты не единственный, кто умеет взрывать,— отвечает Легионер и скрывается во главе своей группы.
— Мост взрывать труднее всего, — говорит Малыш Порте. — Если заряды заложены неправильно, его не уничтожит даже миллион бомб Льюиса!
— Смотри, не оплошай как-нибудь, — раздраженно говорит Грегор. У него невротическое отвращение ко всему, что способно взрываться.
— Этого никогда не случится, — хвастается Малыш. — Когда я сражаюсь с мостом, то этот мост шлепается на задницу!
Через несколько часов мы подходим к нашему мосту. Малыш носится, одобрительно похлопывая стальные балки.
— Разве не замечательный мост? — усмехается он.
По мосту проходит товарный состав длиной с километр. Солдат в полушубке приветливо машет нам рукой из тормозного вагона.
— Парень даже не представляет, как повезло ему, что едет этим поездом, — задумчиво говорит Порта, — следующий будет взорван ко всем чертям!
Мост крепче, чем мы ожидали. Взбираться на него по обледенелому бетону очень трудно, ухватиться не за что. Мы обдираем ладони о лед и грубый бетон.
Малыш беснуется, как сумасшедший, всякий раз, когда срывается и смешно скользит по льду реки.
— Что это за идиот, который не подумал, что нам потребуются железные ступеньки? — злобно бранится Порта, срываясь вниз в двадцатый раз.
Когда в конце концов, после нескольких часов усилий, мы поднимаемся, то встречаем новое препятствие, которое едва не приводит нас в уныние.
Мы сидим и молча смотрим на кольца колючей проволоки, густо опоясывающие основание моста, закрывая доступ к самым уязвимым точкам.
— Господи Иисусе, еврейский сын немецкого Бога, — восклицает Порта, — теперь нам остается только взорвать бомбы Льюиса; они вышвырнут нас из военной формы быстрее, чем Гитлер заставил ее надеть!
— Даже пуговицы не останется, — бормочет Малыш, заглядывая под колючую проволоку.
— Ну что ж, на нашей стороне Пресвятая Дева и передовая немецкая технология, так что, возможно, мы уцелеем, — философски говорит Порта.
Если неожиданно приведем что-то в действие, — говорит Малыш, — то на сей раз сами взлетим на воздух!
— Ну и хладнокровие, — фыркает Грегор.
— Держите шапки! — предупреждает Порта и начинает резать проволоку.
Первые ржавые нити, лопаясь, проносятся мимо наших лиц. Порта быстро устает и отдает кусачки Малышу, тот идет на заграждение, словно бульдозер.
— Осторожнее, черт возьми, — предостерегает испуганный Грегор. — Перекусишь не ту проволоку, и нам всем конец!
— А тут мина! — удивленно кричит Малыш, нагибаясь. Осторожно притягивает противотанковую мину к себе. — Здесь провода, — продолжает он, указывая на ряд идущих под нее серых проводов.
