— Милочка, — фамильярно изумилась местра, — эти пирожные чудовищно калорийны! Вы не боитесь испортить талию?
— Не боюсь.
— Извините, — пропела дамочка. — Ах, у меня к вам дело, но мы же не будем обсуждать его в магазине, давайте выйдем…
— Я выйду, когда сделаю покупки.
Накрашенные ресницы захлопали.
— Да-да, конечно. Можно мне с вами?
Я пожала плечами.
Прогулка доставила мне истинное удовольствие. Я закупалась на целую неделю, и какие душевные страдания испытывала местра Арис, глядя на количество сладкого и мучного в моей тележке! А большой жирный кусок свинины привёл её в отчаяние. Страдальческий взгляд, брошенный местрой на мои худые бока, чуть не пробудил во мне милосердие.
Когда вцепляешься мёртвой хваткой в выросты плечевой брони и чувствуешь, как мощный хребет нукты под тобой собирается в дугу и распрямляется, отправляя вас обоих в прыжок — жизнь зависит от того, не прибавила ли ты грамм пятьсот.
— Вы родились на Фронтире? — попыталась туристка завязать разговор.
— Нет. На Земле.
Ответ заставил её надолго замолчать.
Когда мы вышли из магазина, к дамочке метнулся её домашний зверёк. Я скрипнула зубами. Мне всегда больно смотреть на них, воспитанных изуверами, оставляющими от личности почти разумного существа только истерическую преданность. Я подняла глаза и обменялась эмоциями с Аджи, который грелся на раскалённой крыше супермаркета. Сейчас его эмоции были почти оформлены в мысль. «Люди — друзья — такие как моя любимая — хорошие — не все». И рядом с образом местры Арис — человек, заламывающий мне руки.
И образ нукты в позе угрозы.
Моя радость сошёл с крыши на землю — для этого ему даже не пришлось прыгать. Арис судорожно сглотнула и отступила.
— Это… в-ваш?
— А чей же.
Когти Аджи не шуршали по жаростойкому покрытию стоянки. Я затылком — приподнялись волосы — ощутила позади своего друга и оружие. Оператор в центре полуокружности, описанной гибким телом: поза выжидания.
Мы не собирались пугать местру Арис. Мы просто рассеивали её заблуждения.
Это было прекрасно.
И тут появился городской сумасшедший.
— Милая Джанарна! — возопил Санди, завидев нас. — Вы не передумали? Я по-прежнему горю желанием прославить вашу ослепительную красу!
Он вообще-то всегда так выражается. Я слышала, как он вещал про ослепительную красу костлявой даме с опухшим от алкоголя носом. Но я подумала, что местра Арис может сейчас распасться на аминокислоты, и сказала:
— Дорогой местер Санди, я благодарна пластическим хирургам, но прославлять их работу странно.
— Плевать на хирургов! — обрадовался дурак. Арис он, кажется, просто не заметил. — В вас есть свет, внутреннее солнце! Поймите, вы мне не нужны! Мне нужны вы с вашим Аджи!
Я порадовалась, что Санди несмотря на далеко уехавшую крышу хоть что-то сказал правильно, и направилась к машине. Странно, но Аджи этот псих очень по сердцу — по обоим его сердцам — поэтому-то я так с ним любезна.
— Милый местер, — заметила я, — мне кажется, что девушка и смерть — это весьма банальный образ.
Санди воздел горе очи, руки и нос, и сделал вид, что потерял дар речи.
— Это вечный образ! — закричал он мне в спину. — Джанарна, вы с вашей смертью необычайно обаятельны!
Арис всё ещё стояла на ногах, но я чувствовала, что она уже мертва.
Местра Арис действительно дура, если не понимает, что из нас двоих любой мужчина выберет её. Да, я натуральная блондинка с эльфийским лицом, но на этом лице двигаются только веки и нижняя губа. Врождённый дефект. В школе меня звали Ящерицей. Современная хирургия может имплантировать мне искусственные мышцы и нервы, но стоит операция так дорого, что я накоплю на неё только к возрасту, в котором мне будет уже всё равно. Поэтому я не коплю. Странно, что Арис не заметила моего уродства. Или она думает, я её так сильно презираю, что цежу слова?
— Эй, Аджи! — додумался местер Санди. — Поговори со своей подружкой! Что это она раскапризничалась?
Мой хороший негромко прорычал что-то в ответ. С интонациями человеческой речи. Я засмеялась.
Я уже села в машину, когда Арис опомнилась.
— Вы что же, уехать собираетесь? — растерянно спросила она.
— Да.
— Но мы же с вами собирались…
— Это вы собирались. А я собираюсь домой. Позвоните мне. Номер можно узнать в муниципалитете. Аджи, мы уезжаем, иди в машину.
Я была очень довольна.
На Фронтире я оказалась из-за Аджи. Но я на него не в обиде.
Я никогда не задумывалась, в каком районе живу. Я переехала в новую квартиру, когда получила работу. Мне исполнилось восемнадцать, и я уже три года дружила с боевым нуктой. Даже совсем маленькие домашние нукты, которые по сравнению с ним кажутся мышками, — грозные бойцы и надёжные защитники, а рядом с Аджи и подавно ничего не страшно.
Однажды я возвращалась домой ночью. Заброс, даже проверенный и безопасный — вещь увлекательная и щекочущая нервы, куда тяжелее пережить стадию планирования, все эти бумаги и файлы, бесчисленные столбики данных зондов, медкомиссии и согласования… Я шла от фонаря к фонарю, шёпотом честя кого-то, а Аджи решил погулять сам по себе и пробирался крышами у меня над головой.
Это часть моей профессии — фиксировать в памяти всё происходящее, до мелочей. Иногда мозг оператора оказывается самым надёжным хранилищем информации.
С освещённой улицы мне нужно было свернуть в переулок и пройти двадцать шагов до подъезда. Я хороша собой. Тонкая девушка со светлыми волосами шла по глухому переулку одна.
На меня бросились трое.
Неизвестно, откуда они пришли. Они не знали, кто я, и никогда не видели меня с нуктой.
Если бы они начали приставать ко мне, кричать непристойности, загораживать дорогу — я бы сумела остановить Аджи. Но им, видимо, было уже не до шуток. Один, высокий и жирный, схватил меня за волосы, а второй задрал на мне блузку.
Если бы они били меня или угрожали оружием — я бы сумела остановить Аджи. Но они не стали этого делать, должно быть потому, что я не сопротивлялась. Сразу приступили к другому. Нукта увидел покушение не на своего оператора, не на хозяйку, даже не на подругу — на свою самку.
И на головы им упала смерть.
Во время забросов мне не раз доводилось смотреть, как Аджи выпускает кишки. Но тогда я не увидела ничего. Слишком быстро. Движение воздуха, какие-то звуки и влага, плеснувшая мне в лицо.
Всё кончилось.
Я стояла залитая кровью с головы до ног. Тому, кто схватил меня за грудь, нукта просто отстриг голову когтями, выпустив их на полную длину. Тот, что был на подхвате, получил удар хвоста, проломивший ему череп. Толстяк ещё корчился. Его горло и скальп лежали отдельно от него.
