— Говоришь, этот пазл из костяшек старше тебя? А тебесколько лет — двести-двести пятьдесят? Да ты силач! Я насаживала на колсемисотлетних вампиров, а удар у них был послабее. Тебя не скучно убивать!
Помоги мне, Господи! Я не шутила. Не особенно увлекательнопроткнуть вампира и вызвать команду подбирать останки.
Лайам ухмыльнулся в ответ:
— Двести двадцать лет, куколка. Это годы без пульса.Те, что были прежде, не в счет — беды да нищета. Лондон тогда был всего лишьсточной канавой. За последнее время он здорово переменился к лучшему.
— Жаль, что ты больше его не увидишь.
— Ты не права, куколка. Думаешь, тебе будет приятноменя убивать? А я так уверен, что с наслаждением тебя оттрахаю!
— Посмотрим, чем ты богат, — подначила я.
Он перелетел комнату так быстро, что я не успела уклониться,и нанес сильнейший удар по голове. У меня искры посыпались из глаз, а простойсмертный прямиком отправился бы в могилу. Я же, благо не нормальный человек,хоть и боролась с тошнотой, не утратила быстроты реакции.
Я обмякла: нижняя челюсть отвисла, глаза закатились…«Стекла» на пол, соблазнительно запрокинув голову и подставив горло. Рядом свялой рукой лежал один из метательных ножей, который Фланнери выдернул из своейгруди.
Пнет лежачую или нагнется посмотреть, насколько серьезноранена?
Моя взяла!
— Так-то лучше, — пробормотал Лайам и опустилсяпередо мной на колени. Обшарил тело и хмыкнул: — Сколько шума: воюет одна зацелую армию! Зато какой на ней арсенал!
Он со знанием дела расстегнул на моих брюках молнию.Возможно, хотел оставить без ножей, что с его стороны было умно. Однако,приспустив штаны ниже бедер, остановился. Обвел пальцами татуировку у меня набедре — я сделала ее четыре года назад, когда оставила прежнюю жизнь в Огайоради новой.
Не желая упускать шанс, я схватила ближайший клинок ивонзила ему в сердце. Потрясенный взгляд Лайама остановился на мне.
— Думал, если уж меня «Александр» не убил, буду житьвечно…
Я готовилась завершить движение — смертельный нажим иповорот, когда последний фрагмент картины, щелкнув, встает на место.
«Александр» — это название корабля из Лондона, который лежитна морском дне уже двести двадцать лет.
— Ты который из них? — спросила я, ослабив хватку.
Стоило вампиру шевельнуться, лезвие рассекло бы ему сердце.Пока он неподвижен, клинок не убьет. Пока…
— Что?
— В тысяча семьсот восемьдесят восьмом году четверыхосужденных отправили в каторжную колонию Южного Уэльса на корабле «Александр».Один вскоре бежал. Через год беглец вернулся и убил всех, кроме своих друзей.Один из них сам захотел стать вампиром, двоих заставили силой. Я точно знаю,кем ты не можешь быть. Но кто ты есть?
Будь такое возможно, его взгляд выразил бы большееизумление, чем когда я пронзила ему сердце.
— Очень немногие в целом свете знают эту историю!
Я многозначительно шевельнула нож, загнав его чуть глубже.Он понял намек.
— Джэн. Я — Джэн.
Черт побери! Рядом умирал человек, который почти двестидвадцать лет назад превратил моего любимого в вампира. Вот и говорите послеэтого об иронии судьбы!
Лайам, или Джэн, был убийцей. Он сам признался. Возможно,его работники и впрямь подворовывали: придурков на свете хватает. Вампиры,когда речь идет об их собственности, играют не по человеческим правилам. Онифанатично защищают все, что считают своим. Если Томас и Джером знали, кто такойФланнери, и все же крали у него, они должны были понимать, чем это грозит. Моярука дрогнула по иной причине. Все просто: я могла оставить Кости, но была не всостоянии убить того, кто дал нам шанс встретиться. Зовите меня сентиментальнойдурой!
— Лайам, иди Джэн, если тебе так больше нравится,слушай меня внимательно. Мы с тобой сейчас встанем, я выдерну нож, и тыубежишь. Сердце у тебя проткнуто, но это излечимо. Я задолжала кое-кому жизнь иотдаю долг твоей.
Он уставился на меня. Сияние наших глаз слилось.
— Криспин… — Настоящее имя Кости повисло междунами, но я не отозвалась. Джэн болезненно хихикал — Кто же еще, как не Криспин?Я должен был догадаться по тому, как ты дралась; не говоря о татуировке,точь-в-точь как у него. Подлый трюк — прикинуться, что ты без чувств. Он бы натакое никогда не попался и пинал тебя, пока не перестала бы притворяться.
— Ты прав, — сухо ответила я. — Это первыйурок, который мне преподал Кости: всегда пинай лежачего. Я приняла к сведению.Ты — нет.
— Ну-ну, малютка Рыжая Смерть… Вот, значит, отчего онтак хандрит в последние годы.
Мое сердце сжалось от радости. Джэн подтвердил то, о чем ясебе и думать не позволяла. Кости жив! Пусть он возненавидел меня за побег, ножив.
Противник развивал полученное преимущество:
— Вы с Криспином… Хм! Мы его не видели несколькомесяцев, но я мог бы разыскать. И тебя к нему отвести, если хочешь.
При мысли увидеть Кости я едва не развалилась на части отнаплыва эмоций. Чтобы скрыть их, заливисто рассмеялась:
— Ни за какие деньги! Кости нашел меня и превратил внаживку для тех, кого убивал ради заработка. И еще уговорил сделать этутатуировку. Кстати, о деньгах. Увидишь Кости, напомни ему, что он со мной нерасплатился за работу, хотя обещал. Единственная причина, по которой ты сегодняпразднуешь победу, — это то, что он когда-то помог спасти мою мать. Я лишьвозвращаю долг. Но если когда-нибудь вновь увижу Кости, то только на остриесвоего ножа.
Каждое слово причиняло мне боль, но нужно было сказатьименно так. Признайся я, что все еще люблю Кости, и стану петлей на его шее.Если Джэн повторит ему мои слова, Кости распознает ложь. Не он отказывалсяплатить мне за работу — я сама не взяла деньги. И не он уговаривал меня сделатьтатуировку — я заказала картинку со скрещенными костями, как у него, от тоски,уже после расставания.
— Ты отчасти вампир. Наверняка. Ведь у тебя светятсяглаза. Скажи почему.
Я хотела послать его ко всем чертям, но передумала. Джэнзнает мою тайну, а рассказ о том, как все вышло, отвлечет его.
— Один вампир-новичок изнасиловал мою мать, и, кнесчастью для нее, сперма у него оказалась свежей. Не знаю, кто он, но настанетдень, когда я найду его и убью. А до тех пор буду разбираться с мерзавцамивроде него.
В дальнем углу комнаты зазвонил мой сотовый. Я и не подумалаотозваться, но поспешно заговорила:
— Это моя группа поддержки. Я не отвечу, и они вломятсясюда. Тебе с ними сейчас не справиться. Двигайся медленно, распрямляйся. Когдая выну нож, беги, словно за тобой черти гонятся. Жизнь спасешь, но в этот домбольше не возвращайся. Договорились? Подумай, прежде чем отвечать, — я неблефую.
