— Значит, она все-таки не движется!
Джонатан упрямо мотнул головой.
— Нет же! Монета летит вверх, а в следующий миг ужевниз. Когда она «останавливается» — это нулевой промежуток времени,следовательно, она всегда движется.
Джессика застонала.
— Ох уж эта физика! Иногда мне кажется, темняки правы.От всех этих новомодных идей крыша запросто поедет. В любом случае, тыошибаешься. Монета все-таки останавливается.
— Вот еще.
Девочка взяла его за руку и поставила на ноги.
— Пойдем в мою комнату, и я тебе докажу.
Джонатан нахмурился.
— А как же?…
Она притянула его к себе и поцеловала.
— Просто пойдем.
Они вихрем летели прямиком через город, над запыленнойсвалкой брошенных машин и вниз по пустынной ленте Дивижн-стрит. Джессика тянулаДжонатана за собой в непреклонном молчании. Ну и пусть ей грозит кол поконтрольной в понедельник. Она ведь столько летала с Джонатаном, спасаясь открылатых чудовищ, которые за ней следили. Даже когда ползучки и темняки спали,они с Джонатаном то и дело балансировали на какой-нибудь головокружительнойвысоте — на самой вершине здания, на крыше зернохранилища или на высоченнойхолодной опоре линии электропередачи. И теперь Джессике хотелось побыть с ним вкаком-нибудь нормальном месте.
Даже если это ее комната. Через двадцать пять минут ему всеравно придется топать домой.
Под ними показались знакомые очертания ее широкой улицы свереницей дубов, которые разбрасывали повсюду свою последнюю листву. Ребятасвернули около углового дома: черная просмоленная черепица его кровли даваласамое надежное сцепление с подошвами. Еще один прыжок — и они окажутся на еелужайке.
Девочка притянула друга поближе.
— Джессика… — произнес Джонатан напряженнымголосом.
— Всего на минутку…
— Джессика!
Он попытался вывернуться, и они оба закачались в воздухе.Свободной рукой он указывал на землю.
Джессика посмотрела вниз, но ничего не увидела. Кровьзастыла в жилах. Девочка машинально потянулась за «Представлением» и поднеслафонарик к губам, собираясь прошептать его имя.
Ребята опустились на траву, Джонатан крепко прижал Джессикук себе и тут же снова оттолкнулся. Она не понимала, куда он направляется.Теперь Джонатан один контролировал полет, как будто она была просто багажом.Джессика окинула взглядом небо, ожидая увидеть там темняков, ползучек или ещекого-нибудь. Но там были только тучи, а над ними — заходящая луна.
Прыжок получился низкий и трудный, и они едва не свалились скрыши дома через улицу. Джессика сломала ноготь, цепляясь за шершавую черепицу.Она вдруг вспомнила, что как раз сюда ее принес Джонатан во время их первогополета. Тогда он тоже тащил ее, словно воздушный шарик на ниточке.
Они взобрались по крыше на четвереньках и остановились наконьке.
— Вон там, внизу! — прошептал Джонатан, тычапальцем в густые кусты, что окружали двор.
— Темняк? — спросила Джессика, зная, что вряд лиего напугала бы какая-то ползучка.
— Не знаю. Похоже на… человека.
«Еще один полуночник?» — удивилась она.
Но зачем кому-то за ними следить?
Они подползли к краю крыши и посмотрели вниз.
В кустах на корточках сидела фигура. Вполне человеческаяфигура. Закутавшись от осеннего ветра в длинное пальто, человек держал у лицакакой-то черный предмет. Джессика медленно досчитала до десяти. Человек даже непошевелился.
— Это просто манекен, — громко произнесла она, апотом поняла, что говорит словами Мелиссы. — Кто-то обычный.
— Но что оно… что он там делает?
Они вместе поднялись на ноги и, медленно шагнув с крыши,изящно спикировали вниз.
На земле девочка заметила, что кожа мужчинымертвенно-бледная и замер он, как ненастоящий. Это был довольно привлекательныймолодой человек, правда, дневные люди в час синевы всегда выглядят нескладными.В подобных дурацких позах Джесс почему-то выходила на всех фотографиях.Наручные часы мужчины, украшенные полудрагоценными камнями, остановились ровнона полуночи.
В руках человек держал не что иное, как фотоаппарат, и егообъектив протиснулся через кусты, точно длинный черный хобот.
— Бог мой, — прошептала Джессика.
Фотоаппарат был нацелен прямо на ее дом.
И на ее окно.
— Джонатан…
— Вижу.
— Это какой-то сыщик!
Джонатан понизил голос:
— И зачем это он болтается тут среди ночи, да еще и задомом твоим наблюдает?
— Вряд ли он нам что-то скажет. Он же манекен.
— И ежу понятно.
Мальчик сделал пробный шаг вперед и помахал рукой передлицом мужчины. Ноль внимания.
— И что будем делать, Джонатан?
Тот прикусил губу.
— Пожалуй, навестим завтра Рекса и спросим, что все этозначит. — Он повернулся к Джессике. — А пока придется тебе идтидомой.
— Ну уж нет!
Девочка посмотрела на свое окно. Ну, конечно: оно осталосьоткрытым, а от кого может защитить тюлевая занавеска?
— Я не пойду туда, пока он смотрит.
— Нет выбора, Джесс. Скоро полночь закончится. Иди,иначе тебя тут застукают. И сидеть тебе тогда под домашним арестом веки вечные.
— Знаю, но…
Она взглянула на мужчину. Есть вещи и похуже домашнегоареста.
— Я буду здесь, — ответил Джонатан. —Спрячусь и подожду конца полуночи. Присмотрю, чтобы он ничего не натворил.
Ноги Джессики впечатались в землю под обычным весом тела.
— Давай, Джесс. Я за ним пригляжу. Какой толк спорить?
Полночная луна уже заходила за горизонт, а Джессика нехотела лезть в окно в обычное время. Когда фотограф в кустах разморозится,безопаснее будет внутри, чем снаружи. Девочка коснулась руки Джонатана.
— Ладно. Но будь осторожен.
— Все путем, я обещаю. Завтра утром позвоню.
На этот раз он поцеловал ее очень крепко, напоследок сновапревратив в пушинку. Потом Джессика пересекла улицу и залезла в окно.
Теперь чересчур чистая комната казалась в синем сиянии оченьхолодной и негостеприимной. Джесс провела рукой по нижней грани подоконника,нащупав ровно тринадцать кнопок. Через несколько минут они будут бесполезны.Числовая магия вряд ли защитит ее от вторжения незнакомца. И даже«Представление» останется просто фонариком.
