Врачи считали, что Дуэйн Диллон уже отслужил свое и должен беречь здоровье. Но Ланс понимал: преподавание для отца — это жизнь.
— Лжец! — возразил отец. — Ты ведь ненавидел каждую минуту, проведенную там.
— Ну, может, и так, — согласился Ланс. — Но не волнуйся, я протяну семестр или два.
— Спасибо, сынок, — искренне сказал Дуэйн.
— Не надо благодарности, отец. Лучше быстрее выздоравливай.
— Постараюсь. — Отец улыбнулся и добавил: — А как моя девочка?
— Просто кошмар.
Девочкой была дочь Ланса, любимая внучка Дуэйна.
— Сколько миссис Шерман работает у тебя, папа?
— Около пятнадцати лет, а что?
— Да не знаю, сколько еще она сможет выносить эту неугомонную егозу.
— Миссис Шерман сильная женщина. Не беспокойся за нее. Шалости ребенка — для нее забава.
— Посмотрим.
Ланс просто обожал дочь, но не склонен был поощрять ее капризы.
— Ей нужна мать, — задумчиво проговорил Дуэйн, возвращаясь к излюбленной теме.
— Я и сам вырос только с отцом, — напомнил Ланс.
— Ну и в кого ты превратился?
Ланс улыбнулся в ответ. Он уже лет десять писал новеллы и эссе, причем довольно успешно. У него было имя в литературных кругах. И хотя отец сокрушался, что он забросил историю ради литературы, но в душе гордился им. Ланс очень любил отца и негодовал на тех студентов и преподавателей, которые считали Дуэйна выжившим из ума стариком. Задумавшись об этом, он вспомнил события минувшего дня.
— На одном из твоих курсов есть девушка, смахивающая на мальчика-подростка, но весьма симпатичная. У нее ярко выраженный английский выговор.
— Джиневра, — улыбнулся отец.
— Да, она.
— Она действительно из Англии и учится на их стипендию.
— Знаю. Спортсменка… Я думал, что подобная практика себя изжила. — Дуэйн взглянул на сына, не понимая, что тот имеет в виду. — В колледж охотнее принимают того, кто может забросить мяч в кольцо или пробежать быстрее собственной тени. А знания не в счет.
— Ничего не поделаешь, — примирительно заметил отец. — Это своего рода реклама учебного заведения.
— Никто не осмеливается поставить на место эту английскую девчонку, — недовольно продолжил Ланс. — Весь семинар она проводит, глазея в окно, а потом еще и обижается, когда я прошу принести невыполненное задание.
— У нее, вероятно, есть проблемы, — попытался защитить Джин профессор Диллон.
— Например?
— Не знаю. Она не очень-то многословна. Удивлен, что ты так быстро заметил ее. Обычно она сидит тише воды, ниже травы.
— Разумеется, для того, кто понятия не имеет, о чем идет речь на семинаре, это самое мудрое поведение.
Ланс не сказал отцу, что встретился с этой девушкой на утренней пробежке. Он узнал ее сразу, как только вошел в аудиторию. Но Джин, казалось, не обратила на него никакого внимания. Это не слишком льстило самолюбию Диллона. Однажды, когда женщина холодно отнеслась к нему, он сделал большую ошибку, женившись на ней.
— Будь с ней помягче, — обратился Дуэйн к сыну. — Иногда ты, сам того не замечая, смахиваешь на зануду.
Ланс не стал спорить.
— Мое занудство вряд ли затронет твою английскую протеже. Она рассеянна и к тому же несобранна.
— Я заметил, — усмехнулся отец.
— Не беспокойся! Как минимум три месяца у тебя с ней не будет трудностей, да и у меня тоже. Ее время будет уходить на выполнение заданий.
— Да…
Казалось, Дуэйн что-то собирался сказать сыну, но потом передумал. Только через три дня Ланс понял, о чем хотел предупредить его отец.
2
В четверг Джин опять не успела незаметно ускользнуть из аудитории. Вообще-то она предпочла бы и вовсе не приходить на семинар Диллона, но ведь это не спасло бы ее от надвигавшейся катастрофы. Кроме того, было еще какое-то смутное, непонятное ей самой желание, чтобы Диллон узнал правду от нее, а не от кого-то другого. В последний момент она все-таки струсила и решила сбежать. Но опоздала.
— Мисс Кейси, задержитесь, пожалуйста, — услышала она голос Ланса, пробираясь к выходу, когда он еще был в окружении других студентов.
Джин неохотно поплелась к его столу. Она знала, что ей предстоит. Сотни раз приходилось проходить через это.
Девушка остановилась в стороне, ожидая, пока он освободится. Похоже, он нравился студентам, и они не спешили расходиться, когда можно было поговорить с ним. Сегодня его семинар был последним в расписании, и никто не торопился. Но Джин торопилась. Она ждала, постоянно поглядывая на часы. Ланс заметил это и отпустил других.
— Надеюсь, не слишком задерживаю вас? — язвительно осведомился он, когда они остались одни.
Что за глупый вопрос? Разумеется, задерживает. Но Джин не собиралась ввязываться в бесполезный спор и коротко бросила:
— Нет, ничего.
— Вот и отлично, — усмехнулся Ланс. — Вы принесли вашу работу?
— Нет, — тем же тоном произнесла она.
Джин ожидала услышать слова, которые обычно звучали в таких случаях. Бездельница. Наглая. Невежественная. Такие эпитеты преследовали ее с первых лет учебы. С каким рвением и желанием учиться шла она когда-то в первый класс! Но ни один ребенок не вынесет, когда его постоянно ругают и высмеивают, как бы он ни старался.
Диллон внимательно посмотрел на нее и неожиданно спросил:
— Сколько вам лет?
— Двадцать один.
— Многовато для студентки первого курса. Но вы не выглядите на свой возраст.
Джин не восприняла его слова как комплимент. Другие студентки колледжа модно и кокетливо одевались и явно злоупотребляли косметикой. Ее же не слишком заботила собственная внешность.
Ланс Диллон присел на край стола, скрестив руки и не сводя с нее глаз. В его лице была какая-то особая мужественность: упрямый подбородок, широкие скулы, непреклонный взгляд. В джинсах и легком свитере он был похож скорее на героя вестерна, чем на профессора истории.
Внезапно Джин показалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди. Неужели она ничем не отличается от других наивных и впечатлительных девчонок? Но на ее лице не дрогнул ни один мускул. Она заставила себя поднять голову и в упор посмотреть на Диллона. Наверное, напрасно. Пронзительно-синие глаза чуть не лишили ее самообладания.
— В чем же трудности? — мягко спросил он. — Что вам мешает?
Джин набрала в грудь побольше воздуха и выпалила, чувствуя себя так, будто прыгает в ледяную воду:
— У меня дислексия.
