— Думаю, да. Видишь человека за столиком у двери? Довольносимпатичный флегматичный джентльмен, похожий на отставного военного?
— Да.
— Я видела его на платформе Суинли-Дин сегодня вечером,когда ждала поезда.
— Да. Я полагаю, все мы — как это говорится? — находимся подстрогим наблюдением. Нам довольно прозрачно намекнули, чтобы мы не покидалидом. Но я твердо решила встретиться с тобой. — София вздернула маленькийупрямый подбородок. — Я вылезла из окна ванной и спустилась по водосточнойтрубе.
— Милая моя!..
— Но полиция хорошо знает свое дело. Кроме того, я жепослала тебе телеграмму. Но все это неважно… Ведь мы здесь… Вместе… Но отныне ивпредь мы будем играть в одиночку.
Нет никакого сомнения, мы любим друг друга.
— Ни малейшего сомнения, — подтвердил я. — Но я бы несказал, что «к сожалению». Мы с тобой пережили страшную войну, мы часто бывалина волосок от смерти… И я не понимаю, почему внезапная смерть старого человека…Кстати, сколько лет ему было?
— Восемьдесят семь.
— Ну да, конечно. Я же читал в «Таймсе». Я лично считаю — онумер просто от старости, и любой уважающий себя полицейский должен согласитьсяс этим.
— Если бы ты знал дедушку, — сказала София, — ты бы удивилсядаже предположению, что он может умереть от чего-либо.
Глава 3
Я всегда интересовался работой отца в Скотленд-Ярде, ноникогда не предполагал, что однажды мой интерес может приобрести личныйхарактер.
Я еще не видел Старика. По приезде я не застал его дома, априняв ванну, побрившись и переодевшись, ушел на свидание с Софией. Но когда явозвратился поздно вечером из ресторана, Гловер сообщил мне, что отец ждет меняв кабинете.
Старик сидел за письменным столом и, нахмурившись, разбиралкакие-то бумаги. При виде меня он порывисто вскочил:
— Чарлз! Да, давненько мы с тобой не виделись.
Наша встреча после пяти долгих лет войны сильно разочаровалабы эмоционального француза. Мы со стариком были скупы в проявлениях чувств, нов действительности очень любили и прекрасно понимали друг друга.
— Есть виски, — предложил отец. — Скажи, если захочешь.Извини, не мог встретить тебя. Работы по горло. Веду сразу несколько дел.
Я откинулся на спинку кресла, закурил и небрежнопоинтересовался:
— Аристид Леонидис?
Отец сдвинул брови и бросил на меня испытующий взгляд. Голосего был вежлив и холоден.
— С чего ты взял, Чарлз?
— Я не прав?
— Откуда ты знаешь?
— Получил такую информацию.
Старик молча ждал.
— И получил непосредственно из семейного гнезда Леонидисов.
— Продолжай, Чарлз. Выкладывай все.
— Тебе это может не понравиться, — сказал я. — В Каире япознакомился с Софией Леонидис. Я полюбил ее и хочу жениться на ней. Сегодня мыс Софией ужинали вместе.
— Ужинали? В Лондоне? Интересно, как ей удалось вырваться вгород? Всех членов семьи попросили — о, вполне вежливо! — не покидатьСуинли-Дин. — Да, конечно. Она спустилась по водосточной трубе из окна ваннойкомнаты.
Старик чуть заметно улыбнулся.
— Похоже, юная леди довольно находчива.
— Но и твои полицейские не ударили в грязь лицом, — успокоилего я. — Симпатичный отставной военный проследил Софию до ресторана «Марио». Ябуду фигурировать в рапорте, который ты скоро получишь. Пять футов одиннадцатьдюймов, волосы темные, глаза карие, темно-синий костюм в тонкую полоску и такдалее.
Старик посмотрел на меня тяжелым взглядом.
— У тебя это… Серьезно?
— Да. Абсолютно серьезно, па.
Несколько мгновений мы молчали.
— Ты что-нибудь имеешь против? — спросил я.
— Я бы ничего не имел против…
Еще неделю назад. Это хорошо известное богатое семейство, идевушка унаследует крупное состояние. Кроме того, я знаю тебя — ты не потеряешьголову из-за первой встречной. Но… — Что, па?
— Впрочем, все еще, может и обойдется, если…
— Если что?
— Если убийцей является надлежащий человек.
Эту фразу я уже слышал сегодня вечером, поэтомузаинтересовался.
— Но кто этот надлежащий человек?
Отец пристально взглянул на меня.
— Что ты знаешь об этой истории?
— Ничего.
— Ничего? — Он показался удивленным. — Девушка ничего нерассказала тебе?
— Нет. Она хочет, чтобы я узнал все от стороннего,непредвзятого человека.
— Интересно, почему так?
— Разве непонятно?
— Нет, Чарлз, по-моему, непонятно.
Отец прошелся взад-вперед по кабинету, хмуря брови. Сигараего потухла, но Старик не заметил этого, что показывало, насколько взволнованон был.
— Что ты знаешь о семье? — отрывисто спросил он.
— Черт возьми! Знаю, что у покойного Леонидиса была куча детей,внуков и прочей родни. Подробно с генеалогическим древом я еще не ознакомился.— Я помолчал и добавил: — Ты бы лучше ввел меня в курс дела, па.
— Да. — Старик сел в кресло. — Хорошо. Тогда я начну ссамого начала, то есть с Аристида Леонидиса. Он приехал в Англию в возрастедвадцати четырех лет.
— Грек из Смирны.
— Ты даже это знаешь?
— Да, но это все, что мне известно.
Дверь кабинета открылась, вошел Гловер и доложил о прибытииглавного инспектора Тавернера.
— Он ведет дело со мной, — сказал отец. — Пустьпоприсутствует при разговоре. Он как раз занимался семьей и знает о ней гораздобольше меня. Я кивнул, и вскоре в кабинете появился мой старый знакомыйинспектор Тавернер. Он тепло поприветствовал меня и поздравил с благополучнымвозвращением.
