царь, — усмехнулся он. — Только лесной. Есе-ения, — позвал он кого-то и, прихватив меня за бёдра, наконец, опустил на пол. В светлицу вошла русая девица с прикрытыми платком волосами. — Гостью мою помой и переодень, — показал на меня. — И ещё кое-что, — жестом приманил девушку к себе и стал шептать ей что-то на ухо, то и дело бросая на меня задумчивые взгляды. — На всякий случай, — добавил он уже вслух, окончательно меня заинтриговав.
Надеюсь, речь шла не о том, чтобы связать меня или приковать к чему-нибудь. А то скажет опять, что я «слишком быстро бегаю» и решит подстраховаться. К слову, о побеге я и вправду думать не перестала. Но поскольку от Хозяина леса на своих двоих не убежишь, решила действовать методами убеждения. Придётся с ним как-то договариваться.
Девица по имени Есения взялась за меня с огнём и энтузиазмом. Отвела в мыльню, заставила раздеться под своим строгим надзором. Но вместо того, чтобы мыть, принялась меня разглядывать. И не просто как-нибудь, а тщательнейшим образом. Проверила каждый кусочек кожи, будто что-то на нём искала.
— Где у тебя оберег? — спросила Есения, так ничего и не найдя. Я вопросительно подняла брови. — Знак полумесяцем с рунами внутри, — пояснила она наконец.
— Печать невесты, что ли? — переспросила я, сообразив, о чём речь. — Так нет её у меня. Я же говорю, что не та дева. Ошибся ваш Хозяин леса. Не ту взял, — в душе мало-мальски начала зарождаться надежда.
Есения в мои слова не поверила и потому принялась вертеть меня снова. Но печать так и не нашла, поскольку та имелась у сбежавшей Василины, подруженьки моей ненаглядной.
Помыться мне всё-таки дали, хотя я себя грязной не чувствовала. Одели в расшитое узорами платье и начали заплетать волосы в косу с двумя лентами.
— А почему две? — возмутилась я. — У меня пока жениха нет.
Есения до боли ущипнула меня за спину.
— Забыла, с кем пришла сюда? — укорила она.
А ведь и правда. Дев, что отдают Лесовику, у нас в деревне невестами его величают. Но на кой ему столько невест, если он ими не питается? Ерунда какая-то.
— Помню, — буркнула я в ответ и позволила повязать себе ленты. Статус почти замужней девушки меня слегка обескураживал. Ещё вчера я строила планы на жизнь и присматривалась к парням, а сегодня — две ленты в косе и никаких перспектив настоящего замужества. Не повезло так не повезло.
Вышла к Хозяину леса я намытой и разодетой и отчего-то смутилась под его пристальным взглядом. Он же, как и в прошлый раз, жестом подозвал Есению к себе, и та стала рьяно ему о чём-то рассказывая. Лесовик изумлённо приподнял брови и посмотрел на меня с ещё большим интересом. А потом весело ухмыльнулся.
— Как, говоришь, тебя зовут? — обратился ко мне, жестом отгоняя от себя Есению.
— Агнешка я.
— Есения сказала, что у тебя нет печати. Что, правда нет?
— Да откуда ей взяться-то⁈ — возмутилась я. — Говорю же, меня на жертвенник по ошибке принесли. Должны были Василину, у неё и печать. А я так, в избе просто с ней сидела. Сдуру… — последнее буркнула себе под нос.
Взгляд Лесовика полыхнул каким-то странным триумфом. Он хлопнул себя ладонями по бёдрам и, продолжая улыбаться, повернулся к Есении.
— Подготовь для Агнешки покои рядом с моими, — велел ей, а я так и опешила. Одно дело назвать меня невестой по ошибке, а другое — поселить у себя под боком. Да я и задерживаться тут не собиралась, теперь-то, когда мы выяснили про оплошность.
— Так я же не та!.. — спохватилась и сделала несколько шагов к Лесовику. — Отпусти ты меня за ради бога. До деревни своей сама дойду. Как-нибудь… А ты пока Василину поищи. Печать-то у неё.
Его довольная улыбка тут же скривилась и превратилась в ухмылку.
— Разве не знаешь? Кто увидит меня, тому пути обратно нет. Даже без печати и без жертвенника. Даже случайно если. Раз увидела, значит, останешься в моём краю. Навсегда, — отрезал он.
— Но как же так?.. — запричитала я, а потом спохватилась. Мужики женских слёз ох как не любят. Хорошо, если просто растеряются, но Хозяин леса явно не из таковских. Этот только разозлится да сбежит. С ним по-другому надо. — Ну, допустим, я останусь. Но разве невестам Хозяина леса не полагается отдельный дом?
— Домов свободных нет, — ответил Лесовик. — Будешь жить у меня.
— Пока не построят? — не унималась я.
— Плотников свободных тоже нет. Своего дома ждать придётся долго, — ответил он и снова улыбнулся. Надо признаться, улыбался он весьма обворожительно. Широкоплеч, темноволос, улыбка приятная. Если бы не был лесным чудищем, я бы на него даже засмотрелась.
Есения, смерив меня задумчивым взглядом, слегка поклонилась и отправилась готовить мне покои. А я, чтобы не оставаться с Лесовиком наедине, увязалась за ней.
— Тебе же наверняка помощь понадобится, — оправдывалась, семеня следом. — И часто он так у себя невест привечает? — этот вопрос отчего-то свербел в моих мыслях и просился наружу. Ему наша община по невесте каждый год отдаёт. Неужели их всех селят в царских палатах? — И разве для этого не должно быть отдельных палат?
— Никого он тут не привечает, — ответила Есения. — Впервые такое. И нет у нас для невест никаких отдельных палат. Для царицы есть. Но ты же не царица ещё?
Что значит ещё? Я не царица вообще!
— Ну нет так нет, — насупилась я, смиряясь с мыслью, что придётся жить поблизости от лесного чудовища.
Глава 2
Есения привела меня в небольшие покои с затемнённым окошком. Стены обтянуты дорогой парчой. Напротив двери — кровать с пуховой периной и балдахином. У изложья — кованый сундук. На стене — обрамлённое позолоченной рамой зеркало. Выглядело всё по-царски.
— Здесь обычно селят дорогих гостей, — подметила Есения, увидев мой удивлённый взгляд.
— Ну, хоть разок в роскошестве пожить… — на миг я даже перестала досадовать, что мне придётся проживать под одной крышей с чудовищем. В конце концов, не такой уж он и страшный. Ну, перемещается быстро, здесь ничего не попишешь. И исчезает по желанию. А в остальном — человек как человек. Правда, немного царь. — Ну, рассказывай, Есения. В чём помощь нужна?
— Вот там, — показала на сундук, — посиди пока. Мне это очень поможет.
Сначала её просьбу я не поняла, но после продолжительных препирательств до меня, наконец, дошло. Ни в какой помощи Есения не нуждалась. Более того, разрешила мне увязаться за ней из простого человеческого сочувствия. Чтобы я не ощущала неловкости,
