уже во Фризии увидимся.
— Всё понял, Ваша Светлость, — Ноткер, подхватив конверт, исчез.
Я убрал папку с досье на себя и прочих близких мне персонажей в портфель. В этот момент прикатили тележку с обедом и быстро накрыли на стол. В столовую вошла Ленели, посвежевшая и уже не выглядевшая усталой. Уселась напротив меня.
— Спасибо, вы меня спасли, а ваш кобольд — просто чудо.
— Пустяки. Приятного аппетита.
Нам разлили вино.
— Ваша Светлость, — упрекнула она. — Я же вас предупреждала. Нам еще работать и съемку делать.
— Ничего, я потом применю отрезвляющее заклинание. Вам надо немного расслабиться, — произнес я.
— Вам виднее, но я вас предупредила. Долгой жизни, Ваша Светлость, — она чуть пригубила из бокала.
— Долгой жизни, — отозвался я, подумав, что сегодня меня опять пытались убить, и даже не один раз.
— А скажите, — сказала Ленели играя вином в бокале. — Что это за история о знаменитой Хайдельбергской бочке, принадлежавшей господину Адельману? До меня дошли слухи, что вы ее разнесли в щепки, и он лишился всех винных запасов.
Я улыбнулся.
— Расскажу. Только вы сперва поведаете мне о скандале, связанном с магами-студентами Хайдельбергской Академии.
— А вам господин Адельман не рассказывал? — поинтересовалась Ленели.
— Обещал рассказать. Но мне хотелось бы услышать вашу версию.
— Довольно мутная история, — отозвалась оживившись Ленели, словно оседла своего журналистского конька. — Сначала ходили странные слухи, что студенты позволяют себе то, что не должны себе позволять светлые маги. Речь шла о встречах, больше похожие на шабаши.
— Шабаши? — я поморщился. — Вы серьезно? Даже темные маги и колдуньи их уже сто лет как не устраивают. Прогресс взял свое.
— И тем не менее. Вы же знаете, кто учится в Академии? Богатые и зачастую избалованные детишки высших магов и горазде реже — просто талантливые. Вряд ли кому-то из них стали интересны древние традиции темных. Скорее всё это исключительно для остроты ощущений. В итоге выяснилось, что это что-то вроде костюмированных балов-дискотек с имитацией темных обрядов, там много алкоголя и прочих веществ.
Я застыл с нанизанным на вилку кусочком аппетитно пахнущей рыбы.
— Вы серьезно, Ленели? Скажите, что вы шутите.
— Нет. Я пробралась на одну из таких вечеринок. Сделала фотографии. Они, к сожалению, были далеко не лучшего качества. При разбирательстве сказали, что это все фотомонтаж.
— У вас что-то из них сохранилось?
— К сожалению нет. Господин Адельман вынудил меня отдать ему все фотографии и негативы. А суд, который выиграла против меня Гильдия, постановил мне не разглашать то, что я увидела. Так что я только что нарушила его решение. Но справедливости ради, господин Адельман неформально принес мне извинения и даже поблагодарил, сказав, что примет меры.
— Ну вот и хорошо — одной проблемой у Ульриха стало меньше.
— Вообще-то нет. Вечерники по-прежнему продолжаются. Собственно, почему я в таком виде? Хотела снова попасть туда, но тут внезапно возникли вы.
Я уставился на журналистку.
— После скандала вряд ли бы у вас получилось — вас там все знают.
— Я вас умоляю, Ваша Светлость, в самый разгар там уже нет ни до кого дела. Особенно если все в костюмах, а «от магии все зашкаливает», как выразился один из студентов.
— Знаете, я бы тоже на всё это с интересом взглянул. Но точно не сегодня.
Ленели, закончив с обедом, поднялась.
— Спасибо, Ваша Светлость. Поедем на студию. Мне нужно будет сделать массу работы, позвонить всем. И, как вы предложили, нам надо немного разговориться. Хотя, как мне кажется, у нас уже получилось.
— Вполне, — я поднялся.
В этот момент появился Ноткер и протянул мне ответное письмо от Маделиф.
Глава 2
Я прочел письмо от Маделиф и поморщился. Все письмо было пропитано нешуточной тревогой и волшебница чуть ли не требовала, чтобы я немедленно вернулся в Хайдельберг в целях безопасности. Я уселся обратно за стол, написал еще одно письмо и отдал его Ноткеру. Кобольд исчез и появился уже через минуту.
— Госпожа Халевейн просит вас ей позвонить по номеру Ульриха Адельмана — она сейчас в его кабинете, — сообщил он.
— И Ульрих тоже там?
— Нет, она одна.
Я глянул на журналистку.
— Подождите тут, мне надо позвонить, — сказал я.
Слуга отвел меня в кабинет, где находился телефон. Я набрал номер Адельмана.
— Эгихард? — услышал я голос Маделиф.
— Вы одна? — уточнил я еще раз на всякий случай.
— Да. Ты можешь рассказать мне подробнее о случившемся и кто на тебя напал?
— Я уже всё изложил в письме. Кратко, но со всеми фактами. У вас нет никаких предположений, кто это может быть?
— Нет. Увидев подобный паспорт с печатью Министерства я сделала для себя пренеприятное открытие.
— Но вы должны знать всех магов. У вас же имеются списки всех светлых, да и не только светлых. И прежде чем у того мага появился подобный дипломатический паспорт, он должен был обладать вполне обычным паспортом, не так ли? Значит в ваших архивах все сведения должны сохраняться.
— В теории да. Чтобы получить доступ ко всем спискам магов, я как минимум должна сделать запрос в остальные Гильдии. Но вряд ли это поможет мне найти обладателя того паспорта.
— Как, кстати, там господин Дагоберт поживает?
— Ульрих и Базилиус пытаются его разговорить, но пока все безрезультатно. Господин Орель решил в этом не участвовать.
— Что насчет задать вопрос в Министерстве по делам магии?
— Для этого надо всех глав Гильдий поставить в известность о произошедшем в Шварцвальде, — сказала Маделиф. — Но ты просил пока никому не говорить о произошедшем. Я, кстати, уже отправила Карлфрида и остальных на место происшествия и сейчас тоже туда поеду, чтобы всё осмотреть.
Я несколько секунд молчал, думая.
— Хорошо, расскажите остальным. Пусть Прегиль после этого надавит на господина Дагоберта. Я почти уверен, что оба покушения связаны.
— Хорошо, — сказала Маделиф и переключилась на другую тему: — Ульрих рассказал о том, что вы хотите участвовать в шоу одной скандальной журналистки. Вы не передумали?
— С чего бы? — поинтересовался я. — Она более профессионально ведет себя, чем журналисты с сегодняшней конференции.
— Вот как? Тогда может быть на этом шоу стоит
