рассказать еще кое о чем? Я о вашей крови.
— То есть вы все-таки опасаетесь, что кто-то опередит нас с этой новостью и выставит мое происхождение в негативном свете? — спросил я.
— Именно так. Вы ведь сможете подать это как надо?
— Разумеется смогу. Хотя госпожа Фогель весьма впечатлительная особа — она уже один раз падала в обморок, когда на нас нападали. Придется очень постараться чтобы она, узнав, не сбежала от меня со скоростью урагана.
Маделиф засмеялась.
— Удачи, Эгихард.
— Вам тоже.
Я вернулся в столовую и не увидел там журналистки. Ноткер показал мне в конец зала.
— Госпожа Фогель заинтересовалась смотровой башней и ушла наверх.
— И что там?
— Что-то вроде домашней обсерватории.
— Обсерватория в центре города? Кому такое пришло в голову?
Кобольд лишь пожал плечами.
— Так, Ноткер, я конечно не любитель бульварной прессы, но теперь мне нужно абсолютно всё, что касается личности госпожи Фогель. Достанешь?
— Легко, Ваша Светлость.
Через миг он протягивал мне папку с газетными вырезками, где уже сама журналистка стала объектом охоты бульварной прессы. Я пробежал по заголовкам, отметив некоторые факты. Впрочем, кое-какие я узнал только благодаря своим магическим способностям. Просмотрев все минут за пять, я отдал папку обратно Ноткеру.
— Ко мне в кабинет в Хоэцоллерне.
Кобольд исчез, а я добрался до выхода из столовой. Прошел в круглую комнату башни. Наверх уводила лестница. Я поднялся еще на пару этажей и оказался под крышей. Кирпичные неоштукатуренные стены тут украшали плакаты с созвездиями, галактиками, ракетами и космическими спутниками. Под конусом крыши двигалась механическая модель солнечной системы. Одно окно было специально переделано — кирпич стен разобран, на его месте вставлено огромное толстое стекло от пола до потолка. Около окна стоял приличных размеров телескоп, который сейчас пыталась настроить журналистка. Услышав шаги, она обернулась.
— Поможете разобраться, Ваша Светлость?
— Вы забываете, что в этот замок я приехал только сегодня, — я чуть улыбнулся. — Но попробую. Но что вы хотите рассмотреть среди бела дня, да еще среди туч?
— Всего лишь свою студию на телевизионной башне, — она указала в окно.
За домами Штутгарта, за чуть присыпанной снегом лесополосой на холме возвышалась первая в мире телебашня.
— Хм, не знал, что ваша студия находится прямо там, — заметил я.
Ленели обратила на меня весьма красноречивый взгляд, в которым было одновременно и возмущение и обида.
— Ну вы же знаете, что я не смотрел ни одного вашего шоу, — я примирительно засмеялся и подмигнул ей. — Но вот одно, обещаю, точно посмотрю.
Она засмеялась в ответ и уступила место около телескопа. Я изучил различные рукояти, повертел их. В окуляре телебашня обрела резкость и я даже отчетливо разглядел лица людей, которые находились внутри расположенного там ресторана и на смотровой площадке.
— И где ваша студия? На каком уровне?
— На третьем снизу, как раз под рестораном. Знаете, как меня не любят остальные журналисты?
— Знаю, — отозвался я. — Зависть — самое дурное чувство в людях. А они вам именно завидуют. В том числе, например, что вы можете себе позволить выкупить за сумасшедшие деньги помещение в башне под студию.
Я повернулся к ней, а Ленели уставилась на меня с изумлением.
— Мне казалось, что вы не интересовались моим шоу. Да и только что вы сказали, что не знали, что студия находится там.
— Упс, — сказал я, прищурив глаза в насмешке.
— И как часто вы лжете, Ваша Светлость? — поинтересовалась журналистка.
— Надеюсь, вы этот вопрос не будете задавать на вашем шоу? — спросил я.
— Не сможете на него ответить?
— Боюсь, если я на него честно отвечу, ответ никому не понравится. Ни вам, ни вашим зрителям. Самыми успешными были ваши выпуски, когда приглашенная персона располагала к себе зрителей. Так что давайте придерживаться этой стратегии и не вызывать негативных эмоций.
— А если нет?
— Тогда я не сниму с вас проклятие, которое на вас наложено, — прошептал, притянув ее к себе. — С помощью магии могу сделать так, чтобы оно стало видно обычным людям и его могли зафиксировать видеокамеры. Вы произведете фурор, потому что в истории еще никто и никогда не демонстрировал ничего подобного. То, что я сегодня показывал в Хайдельберге — детский лепет по сравнению с процессом снятия проклятия.
Ленели от моих слов испугалась так, что даже не заметила, что я ее обнимаю.
— Согласны на такое? — поинтересовался я и притянул ее к себе плотнее.
Журналистка, наконец, опомнившись, испугалась еще больше.
— Ваша Светлость…
— Если вы беспокоитесь о своем шраме на груди, то не стоит.
Я мягко провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
— Я…
— Всё ещё боитесь того, кто хотел вас убить? Не надо. Сегодня его поймают и он ответит за свое преступление. Впрочем, если вы хотите, можете его наказать сами. Я всё устрою.
Ленели смотрела и я почувствовал, как она мелко дрожит.
— Вы про самосуд? Но…
— Решайте сами. Так он сядет в тюрьму и наверное даже в комфортные условия. В ином варианте он исчезнет и о нем вообще никто никогда не вспомнит.
— Вы пугаете, Ваша Светлость, — отозвалась Ленели. — Всё что вы предлагаете похоже на сделку с…
— Крайне неудачное сравнение, — оборвал я ее. — Учитывая то, что я вам хочу рассказать истинную причину, для чего я нужен Светлым магам.
Журналистка смотрела на меня совсем уже округлившимся от изумления глазами.
— Вы демон?
— Что? — я расхохотался. — Нет, конечно. Я, как вы уже знаете, черный маг, но с некоторыми особенностями.
— Хм, а ведь вы на пресс-конференции уже упоминали про это, про особенности. Но все журналисты пропустили ваши слова и не задали уточняющих вопросов, — заметила Ленели.
— К сожалению, да. Ну или к вашему счастью.
— Правда? — она всё смотрела на меня взглядом, в котором смешались любопытство и сомнение.
Я мягко провел пальцами по ее шее, ключице, плечу. Но Ленели продолжала дрожать. Я знал, что если надавлю, она сдастся, но только из страха ко мне, поэтому выпустил ее.
— Больше вас не трону. Не надо бояться. Так что вы выбираете?
— Вам ответ сейчас нужен?
— Конечно. Мне же надо знать, звонить в полицию или нет.
