А все-таки хорошая штука — подводная лодка. Нам бы такое судно. Встретили бы льды, нырнули под них, прошли ледовый участок и снова продолжай свою работу. Что — неправду говорю?
— Может быть, после войны и будем иметь такие исследовательские суда, — пыхнул трубкой Левый.
На мостике появился с книгой и свертком карт под мышкой штурман.
— Карты готовы, Тихон Иванович, — доложил он капитану.
— Все привели в соответствующий вид?
— Все!
— Ну, раз так, поспешите вручить их по назначению. Вам поручается эта миссия. Кстати, не забудьте от моего имени и команды пригласить американцев в гости.
— Есть, капитан.
— Никита Павлович, — свесился Полищук над палубой, — найдется у нас чем попотчевать союзничков?
— Зробим, що трэба! — пообещал Рева.
Капитан взглянул на часы.
— Что ж, друзья, думаю, не лишним будет переменить экипировку.
Полищук направился к трапу. Вслед за ним потянулись остальные.
Неожиданно дверь радиорубки распахнулась, и из нее выскочил бледный радист.
— Тихон Иванович! Тихон Иванович! — приглушенным голосом окликнул он капитана. — Это не американцы. Немцы! Вот ответ Диксона на нашу радиограмму.
Спутники капитана замерли. Полищук схватил протянутый листок.
— Немцы! Немцы! — пронесся по палубе испуганный шепот.
— Германьцы? — переспросил Рева, выскакивая из камбуза.
— Без паники! — прикрикнул капитан, пробежав взглядом радиограмму. — Да, это немцы. И очень хорошо, что они открыли свою истинную цель. По местам! Делайте вид, что подводную лодку мы по-прежнему считаем американской. Продолжайте аврал. А вы, боцман, и вы, товарищи, — повернулся Полищук к комсоставу, — ко мне в каюту.
Уборка опять началась. Но это был не тот радостный аврал, которому минуту назад все отдавались самозабвенно.
— Что же будем делать, друзья? — спросил капитан своих помощников, втиснувшихся в его каюту.
Помощники угрюмо молчали.
— Может, ради своей безопасности дадим немцам приготовленные документы? — окинул он всех испытующим взглядом.
— Что вы! Ни в коем случае! Да как это можно! — раздались возмущенные голоса.
— Тише, тише. Так что же будем делать?
— Можно мне, Тихон Иванович? — спросил штурман.
Полищук кивнул.
— Я знаю упрямство немцев, — взволнованно заговорил штурман. — Они не оставят нас до тех пор, пока не добьются своего. А карты, видно, нужны им позарез, коли они выкинули подобный трюк… Я предлагаю собрать все карты и лоции, облить их бензином и сжечь.
Каюта недовольно зашумела.
— Нет, это невозможно, — вздохнул капитан. — Немцы обязательно это заметят и потом жестоко расквитаются с нами; к тому же карты нужны самим. Нет, здесь надо применить более гибкую тактику.
— Тогда давайте тянуть время: мол, корректировка продолжается, — не сдавался штурман. — А сами тем часом пошлем в Диксон срочную радиограмму о помощи.
— Тянуть нельзя, — возразил капитан. — Вы видели, как нетерпеливо похаживают по палубе вражеские матросы? Еще немного — и они бросятся на нас с оружием.
— Можно, Тихон Иванович? — поднял руку Арканов. — Я считаю самым верным сниматься с якоря и полным ходом идти во льды. Никакая лодка сквозь них не прорвется к нам…
— Машину мы разобрали, — горестно вставил механик.
Повисло тягостное молчание.
— Так что же будем делать, товарищи? — прервал молчание Полищук. — Время не ждет!
— У меня есть предложение, Тихон Иванович, — поднял голову старпом.
— Давайте, давайте!
— Не секрет, что никто из нас не понесет немцам карт. Чтобы получить их, гитлеровцы должны высадиться на лед. Я предлагаю: не допускать высадки…
— Как же это сделать? — ядовито перебил Левый.
— Силой!
— Какой?!
— У нас есть четыре берданки. Дадим их людям, умеющим обращаться с оружием…
— Берданки против пушек! — скривил губы Левый.
— Да, да, берданки, — подтвердил старпом. — А план у меня такой. Вооружим людей берданками и блокируем подходы к судну со стороны чистой воды. Место для засады — торосы. Час-другой мы сможем продержаться. А тем временем придет помощь.
Левый пожевал губами. Гидрограф незаметно потер руки. Арканов довольно переглянулся со штурманом.
— Какие есть еще предложения? — спросил капитан.
— Да что тут борону по лесу тянуть? Давайте примем это предложение. Лучшего не придумаешь…
— Все согласны с предложением старпома? — переспросил капитан.
— Все! Все!
— Хорошо. Но кому мы дадим оружие? Здесь нужны только добровольцы.
— Да что говорить об этом? Я первый возьму! — вскочил Левый.
— И я! — поднялся штурман.
— И я! — блеснул глазами гидрограф.
— Я тоже, — сказал Арканов. — И, думаю, многие из матросов не откажутся.
— Так. А кто будет командовать отрядом?
— Кто? Ясно, Сергей Михайлович, — ответил Левый. — Он автор плана, ему и карты в руки.
— Конечно, старпом! — подтвердила каюта.
— Вы согласны, Сергей Михайлович? — повернулся к старпому Полищук.
— Что ж делать? — качнул плечами старпом.
— Порядок! Комплектуйте отряд, Сергей Михайлович. Только действуйте осторожно и осмотрительно. Ну, ни пуха ни пера! — Он пожал всем руки.
Моряки, делая вид, что ведут между собой оживленную беседу, оставили каюту. Старпом, механик, штурман и гидрограф разобрали оружие, спрыгнули на лед и, где ползком, где пригибаясь за ропаками, юркнули в торосы.
Капитан написал радиограмму, передал ее радисту и со скучающим видом вышел на мостик. Команда усилила рвение в уборке.
Хотя все распоряжения капитана были выполнены безукоризненно, тем не менее что-то насторожило вражеских матросов. На боевом мостике показался офицер. Он навел бинокль на «Полярную розу», созерцал ее пару минут, затем резко махнул рукой. В тот же миг с флагштока упал звездно-полосатый флаг и взвился флаг со свастикой. Один из матросов столкнул в воду надутую шлюпку. В нее уселись выскочившие наверх вооруженные гитлеровцы. «Полярной розе» был дан сигнал: «Выключить рацию! Спустить флаг!»
— Как бы не так! — проворчал про себя капитан, не двигаясь с места.
Не дождавшись ответа, шлюпка отвалила от борта и, лавируя между отдельными льдинами, стала приближаться к перешейку. Сбившиеся на палубе моряки не спускали с нее глаз.
Шлюпка прошла пять, десять, двадцать метров. Едва она поравнялась с торосами, как неожиданно
