что теперь нужно возвращаться к основным делам. Захлопнув крышку «инструмента» я бросил напоследок умиротворённый взгляд.
Лишь игра за роялем дарила мне чувство покоя и мира с самим собой. Все лишние мысли уходили на второй план, а я погружался в медитативный транс. Но к сожалению, «отдохнуть» за любимым инструментом не всегда получалось, да и времени с каждым днём становилось всё меньше. Из раза в раз меня словно накрывало лавиной из неотложных дел, но такова доля монарха и с этим уже ничего не поделать.
Нет. Можно, конечно отдать всё это на откуп госаппарата и всегда не спящего легиона чиновников и бюрократов. Но я прекрасно знал, чем это кончается и до сих пор разгребал последствия столь наплевательского отношения к собственной империи. Поэтому я не могу допускать тех же ошибок, что и мой предшественник, да упокоит господь бог его душу.
Отыскав на столе графин из редкого хрусталя, я без лишней суеты налил себе в бокал свежезаваренного отвара из ягод и алхимических трав. Целебный взвар приятно обжигал пищевод и дарил лёгкую бодрость вкупе с ясностью мысли. Работая без выходных, а порой и сна я закономерно подсел на различные стимуляторы и бодрящие настойки, что поддерживали бодрость и чистоту мысли, но вот употреблять их на постоянной основе всё-таки не рекомендовалось. Поэтому я каждый день выбирал что-то новое.
Осушив бокал и прочистив мысли, я удовлетворённо улыбнулся одними губами. Жить хорошо! А хорошо жить ещё лучше. Бросив скупой взгляд на часы, я тут же вспоминаю, что вскоре должны состояться переговоры с османским послом и различными купцами.
Быстро приведя себя в порядок у архаично древнего зеркала, чья рама была выполнена из морёного дуба с искусной резьбой, я направился в тронный зал.
— Светлейший… — дьяк поклонился, следуя дворцовому этикету. — Посланники халифа прибыли. — спокойно доложил он, встав по праву руку от меня, словно верная тень.
— Что скажешь про наших «друзей» с Востока? — задумчиво интересуюсь у дьяка. — Какие настроения гуляют в их группе? Что говорят соглядатаи и шпики? Да и в целом, что я должен про них знать, а то мало ли. — я лишь тихо хмыкнул. — Информация это тоже своего рода оружие, так что лишней она не бывает. Впрочем, ты это и так знаешь лучше меня. — слуга понимающе улыбнулся одними краешками губ.
— Они неоднородны государь, так что однозначно нельзя сказать кто и за кого. Но часть купцов желает заключить выгодное торговое соглашение. Торговые агенты из Анкары, напротив, обсуждают активную стратегию по лоббированию интересов османского правительства и новых привилегий для мусульманских купцов. Есть среди них и представители греков, южных славян и албанцев. — сухо проинформировал меня дьяк по вопросу торговцев.
— А что насчёт дипломатической миссии от самого халифа? — это было более важным, чем малозначительная торговля с рынками, где наше влияние было всё ещё слишком слабым.
— Эмин Паша собственной персоной прибыл в столицу ночным рейсом, но этот немец решил уступить своё первенство торговцам со всего халифата. По слухам, он продал «возможность» встретится с вами за большие деньги и льготы у торговых гильдий. По другим не желает распространяться о делах государственной важности рядом с купцами.
— В любом случае он остаётся в выигрыше. — я понимающе хмыкнул. — Значит, Эмин Паша хочет и рыбку съесть… Что ж с такими «дельцами» намного проще вести диалог, чем с идейными. Ты сказал, что он немец? — дьяк степенно кивнул, подтверждая мои слова. — Тем проще. Авантюрист без роду и племени падкий на «шекели». Лучшего переговорщика сложно представить. Но вот какая польза лично нам от этого союза? — мой верный помощник тактично молчал. — Можно, конечно предположить, что они готовятся к расширению на Балканах, но опять же назревает вопрос, а зачем это нам?
Заняв место на троне, я скупо кивнул дьяку и он тут же отправился запускать первых просителей. Личная гвардия из лучших боевых магов империи рассредоточилась по всему залу, а опытные бретёры и просто смертоносные войны заняли своё почётное место у меня за спиной.
— Да продлятся ваши годы ещё множество зим Светлейший из Царей. — сладко заговорил первый из купцов с ярко выраженными караманскими чертами лица. — Примите столь скромный дар от людей моего города. — быстро подав условный знак безоружным янычарам, купец прямо лучился довольством и было отчего.
Поставив три огромных сундука и два миниатюрных ларца прямо в тронном зале, воины поспешили удалиться прочь. Быстро открывая сундук за сундуком, купец становился всё более довольным. Дары были и правда «скромными» в одном из сундуков оказались аккуратные слитки из белого золота, во втором сверкнуло уже серебро. В последнем же оказались редчайшие слитки тёмно-фиолетового цвета. Эбонит ценился даже выше Турина, да и найти его залежи было так же не просто. В ларцах же оказались драгоценные камни различных форм и цветов.
Следующим был албанский купец, что предоставил булатный клинок с вязью древних рун на лезвии. Его дар был простым, но всё же пришёлся мне по сердцу, да и воина может понять лишь другой воин. Дальше были люди из южнославянского объединения. Братья по вере и духу, что уже многие века находились под властью османского халифа, так что их подарок был весьма красноречив и лаконично понятен. Сборник стихов о свободе, равенстве, братстве на хорватском, сербском, болгарском и почему-то македонском…
Я лишь понимающе кивнул, принимая дар тут же пройдясь взглядом по списку уже знакомых поэтов и борцов за освобождение от османского ига, но все они пали и не всегда смертью храбрых.
Греки выделились хорошими винами и парой персидских ковров. Сразу после них слово взяли и прочие купцы из различных областей халифата. Если Стамбульские представители не скупились на щедрые дары, то вот их братья по ремеслу, напротив, вручили одну священную книгу, любезно переведённую на на наш язык. Правда, на «дар» это походило меньше всего, а вот на издёвку вполне.
Столь «широким» жестом они предлагали «покровительство» исламского мира и османского халифата, в частности, но на подобную глупость я даже отвечать не стал. Вскоре взял слово и первый купец.
— Надеюсь, что наши скромные дары усладили взор столь мудрого государя. — караманец начал ожидаемо издалека. — И вы будете столь великодушны, что всё же откроете свои рынки для наших славных купцов и товаров. Общее дело сближает! А торговля обогатит наши империи как духовно, так и материально. — его сладкие речи так и сочились от «мёда», но было в них и зерно истины, пусть подобное и не слишком нужно империи. — И нам есть чем удивить
