его золотыми буквами вот здесь? — Он кивнул на грибок. — Такого-то числа, такого-то месяца и года такой-то протянул руку дружбы сэру Сайбуну, о чем и свидетельствует эта памятная надпись...
— Вы все шутите...
— Шучу, друг, шучу. — Парень хлопнул себя по крепкой, мускулистой груди. — Если б мне платили за каждую шутку рубль, я был бы богачом.
— Богачом... А зачем вам это богатство? Вон вы какой...
Сайбун был искренен. Ему действительно казалось, что счастливее этого человека нет никого на свете. Он смелый, как барс. Он сильный и ловкий, как сказочный герой, о котором не раз рассказывала мать. Он чувствует себя в этом мире хозяином, чего же ему еще надо?
— Почему я хочу быть богачом? — переспросил парень. Он на секунду задумался. — Есть такая горская пословица: «Деньги делают из раба хана». Представь себе, я хочу ходить в ханах! — Он улыбнулся. — Ладно, хватит шутить. Так что же вы не поделили с тем гяуром?
— Он хотел ласточку убить, — принялся объяснять Сайбун, сделав ладони дощечкой и поднося к лицу парня ласточку. — Он вообще злой... Если б не вы...
— «Вы, вы»! — передразнил его парень. — Ты, наверное, воспитывался при дворе английской королевы, без «вы» жить не можешь. Говори мне «ты», понял?
— Понял. — Сайбун кивнул. — Спасибо.
— За что это спасибо?
— Ну... — Сайбун потупился. — За то, что помог...
— Ладно, чего там! — Парень пренебрежительно махнул рукой.
— Я хочу... я хочу дружить с тобой, — немного помявшись, сказал вдруг Сайбун.
— Дружить? — Незнакомец едва заметно усмехнулся.
— Хочешь, я тебе часы подарю?
— Какие часы?
— Будильник! Дома возьму и подарю! У нас он без дела стоит. Потому что...
— Что ж, давай будильник, — согласился парень. — Я его к делу приспособлю: будет время — починю.
— А ты умеешь? — с восхищением спросил Сайбун.
— Я, дружок, все умею, — белозубо усмехнулся парень.
— Ты где живешь? — задал новый вопрос Сайбун.
— Много будешь знать — скоро состаришься, — сказал парень. — Надеюсь, мы встретимся, сэр... Или тебе не нравится, что я зову тебя так? Хорошо, до сэра ты еще не дотянул. Ты — защитник ласточек! — Парень оглянулся. — А зовут меня, между прочим, Даштемир. Захочешь меня увидеть, приходи в парк. Я тут часто бываю — люблю свежий воздух. Итак, оревуар!..
«Даштемир», — повторил про себя Сайбун, глядя вслед своему новому другу.
Странный он все-таки, этот Даштемир! Пожалуй, за всю свою жизнь Сайбун не встречал такого странного человека. Говорит он так, что и не разберешь, где правда, а где ложь. И словечки у него незнакомые, иностранные: сэр, мистер, фон-барон, оревуар. Шутки шутит...
В одном Сайбун был уверен: Даштемир добрый. Если б это было не так, не стал бы он на его сторону.
Но почему он не сказал, где живет? Он объяснил, что встретить его можно в парке. Легко сказать «встретить»: парк большой, людей здесь много, особенно по субботам и воскресеньям, попробуй разыщи среди них Даштемира!
«Пи-пи-ик», — ожила ласточка. Она вдруг открыла глаза и, как показалось Сайбуну, посмотрела на него.
— Я тебя вылечу! — пообещал ей Сайбун.
Он поспешил домой.
Мысли его все еще были с Даштемиром. Он вспоминал лицо своего спасителя в тот момент, когда ему был обещан будильник. Будто и не рад был Даштемир подарку. Почему это? Обида уколола Сайбуна. Если б Даштемир знал, на какую жертву идет Сайбун!
ДВЕ ЛЖИ
Месяца два назад отец Сайбуна опоздал на работу. А случилось так потому, что будильник вовремя не позвонил.
— Испортились часы, — заключил отец. — Хадижа-Ханум! — окликнул он жену. — Отнеси наш будильник в мастерскую.
Но в мастерской не оказалось какой-то нужной детальки, и часовщик попросил Хадижу-Ханум заглянуть попозже.
Так и стояли часы дома без дела.
Сайбуна давно подмывало разобрать будильник. Кто знает: вдруг ему повезет, и он сумеет сделать то, чего не сделал часовщик! Здорово будет, если будильник оживет! Отец обрадуется, похвалит...
И вот дней за десять до встречи с Даштемиром Сайбун решился. Мать ушла в гости к родственникам, и это было на руку Сайбуну. Он взял будильник, легко снял заднюю крышку, а затем, отыскав в ящике у отца отвертку, принялся отвинчивать одну детальку за другой. Скоро все колесики лежали перед Сайбуном на газете. Винтики он сложил горкой.
— Промыть надо детали, — решил Сайбун. — Только чем? Не водой же! — Он задумался и тут же нашел выход: — Возьму у мамы немного одеколона! Каждую детальку он протер одеколоном, а после этого насухо тряпочкой.
Теперь нужно было собрать будильник. Сайбун был уверен, что сделает это без особых трудностей. Он примерно помнил, как стояли колесики.
Однако уже с самого начала пошли неприятности. Первое колесико не цеплялось со вторым, а третье вообще не садилось на место.
Сайбун пробовал так и эдак, злился, потел, но дело из-за волнения шло еще хуже. А тут вдобавок самый нужный винтик выпал из рук и закатился под стол, и сколько Сайбун ни искал его, найти не мог.
Он вконец расстроился. Во-первых, с минуты на минуту должна была явиться мама; если она увидит, что сделал Сайбун с будильником, — не миновать скандала. Во-вторых, собрать будильник не удавалось, и, значит, рано или поздно обнаружится, что все колесики и винтики разъединены, — понесет же мама когда-нибудь часы в мастерскую. Что делать? И так плохо, и эдак плохо...
Ладно, как-нибудь все образуется!
Не раз и не два Сайбун попадал в сложные переплеты. Прошлой весной, например, отец взял его с собой в магазин, чтобы купить ботинки. Ботинки были куплены, и как раз такие, о каких мечтал Сайбун, — коричневые, с широким рантом, на микропористой подошве. Отцу понадобилось заглянуть на работу, и он сказал, чтобы Сайбун отнес коробку с ботинками домой. По дороге Сайбун встретил Магомеда с родимым пятном на щеке, у того оказался лишний билет в кино. Сайбун не мог отказаться от кино. Картина была о разведчиках, и Сайбун так увлекся, что забыл ботинки в кинотеатре. Вспомнил он о коробке только дома. В общем, пропали его новые ботинки. Страшно было подумать, что скажет отец, когда вернется с работы. Сердце у Сайбуна, что называется, в пятках сидело. Он даже подумал, что было бы хорошо умереть. Но вышло так, что отец даже не наказал Сайбуна. Лишь глянул на него с обидой и проворчал: «Растяпа!»
С тех пор, натворив что-нибудь и попав впросак, Сайбун уже не переживал, как раньше. Где-то сидела в нем успокоительная мысль,
