собой перцовый баллончик, спать так чутко, что меня разбудит жужжание мухи, и быть в постоянном состоянии повышенной бдительности. Вдобавок ко всему, это научило меня слежке, узнала людей, которые изготавливают поддельные удостоверения личности, и то, как зарабатывать деньги, не оставляя следов.
Сначала я боролась. Много. Первые несколько месяцев я жила на сбережения, которые медленно снимала в течение шести месяцев, пока составляла план своего великого побега. Я понятия не имела, что делаю, останавливаясь в кишащем блохами мотеле, где для регистрации не требовалось удостоверение личности. За исключением того, что стены были тонкими, как бумага, а кровать… Я содрогаюсь от этого воспоминания.
Но после того, как Трент нашел меня в первый раз, я поняла, что мне нужно стать умнее, если я действительно собираюсь исчезнуть. Если я действительно хочу быть свободной. Удивительно, какую информацию можно найти в интернете, и, к счастью, библиотека в Слипивилле, Андолте, где я была в тот первый раз, разрешала пользоваться компьютером бесплатно.
С тех пор многое изменилось. Единственный человек, с которым я общаюсь на регулярной основе, это Томми — парень, который создает мои новые документы. Это еще одна причина, по которой я выбрала эту станцию. Согласно его инструкциям, мое новое удостоверение личности должно ждать меня в камере хранения.
Я уже выбросила свой последний одноразовый телефон, но знаю, что он положил еще один в мой пакет. Честно говоря, если бы не Томми, я, вероятно, была бы уже мертва. Он научил меня всему, чего не давал интернет. А еще у него повсюду чертовы контакты.
Я спрыгиваю с поезда, перекинув рюкзак через плечо, натягиваю на голову капюшон толстовки и застегиваю кожаную куртку. Может, это и западное побережье, но на рассвете все еще холодно, даже в Золотом штате.
Я бесшумно ступаю ботинками, когда спускаюсь с платформы и направляюсь к шкафчикам. Понятия не имею, как работает сеть Томми и почему у него всегда есть место, куда я могу обратиться, но я быстро научилась не задавать слишком много вопросов, когда дело касается его.
«With you’d stayed» The Haunt тихо играет через единственный наушник, который у меня в ухе, от старого школьного iPod shuffle, который я засунула в карман. Я перевожу кодовый набор навесного замка на цифры, которые дал мне Томми, прежде чем я выбросила свой последний телефон, и раздраженно выдыхаю, когда он не открывается. Снова дергая за него, я изо всех сил стараюсь не топать ногой, как малыш. Замок крепкий, но после нескольких ворчаний и внутренней истерики он открывается, и я нахожу внутри коричневый конверт, который ждет меня, как всегда.
Сопротивляясь желанию открыть его сразу же — потому что нетерпение не раз было моим недостатком, и Томми любит подшучивать надо мной по этому поводу, — я кладу его в сумку, перекидываю через плечо и начинаю идти.
На то, чтобы поймать такси, не уходит много времени, что удивительно, учитывая, где я нахожусь.
— Куда едем, мисс? — спрашивает водитель, когда я сажусь на заднее сиденье машины.
— Ближайшая закусочная на окраине города, — отвечаю я, изо всех сил стараясь улыбнуться ему, но я устала, и прошло слишком много времени с тех пор, как я пила кофеин.
Побег утомителен, но это лучше, чем альтернатива. Я всю свою жизнь жила на условиях всех остальных, была боксерской грушей для мужчин в моей жизни — как морально, так и физически, — и я отказываюсь когда-либо жить так снова.
Такси плывет сквозь темную, тихую ночь, освещенную лишь редкими уличными фонарями, из динамиков тихо доносятся звуки музыки. Хотя бы раз мне хотелось откинуться на спинку сиденья и расслабиться, но я на собственном горьком опыте убедилась, что расслабляться в первые два месяца на новом месте невозможно.
Проходит тридцать минут, и я начинаю видеть вдалеке освещенные высотные здания, и нервная энергия, которая сжимала мою грудь, начинает немного спадать. Всего несколько минут спустя я вижу неоновое свечение вывески "Открыто", когда мой водитель заезжает на стоянку закусочной, в которой, похоже, всего три человека… и я почти уверена, что двое из них тут работают. — Все в порядке, мисс?
— Да, спасибо. — Я расплачиваюсь с парнем наличными, прежде чем выпрыгнуть из такси, постукивая по стеклу, когда освобождаюсь. Я набираю полные легкие резкого, холодного воздуха, потираю руки, прежде чем войти внутрь.
Как только дверь за мной закрывается, я осматриваю закусочную. Она не очень большая, но обеденная зона имеет V-образную форму с барной стойкой вдоль того, что, как я предполагаю, является кухонной зоной.
— Садись, где тебе нравится, куколка, — говорит мне официантка за стойкой с легкой улыбкой. Я улыбаюсь ей в ответ и направляюсь в дальний правый угол, откуда мне видна вся закусочная снаружи, а за моей спиной по-прежнему стена.
Моя задница едва падает на сломанное виниловое сиденье, когда она подходит к столику с кофейником в руке. — Что тебе принести?
— Кофе — это прекрасно, спасибо, — отвечаю я, стараясь оставаться как можно более милой и непритязательной. Я хочу быть не запоминающейся, но находиться здесь ни свет ни заря, когда вокруг почти никого нет, делает это немного сложнее. Хотя, как правило, я обнаружила, что люди, находящиеся здесь в это время суток, обычно хотят, чтобы о них забыли, включая персонал.
Она наливает мне чашку, и как только уходит, я насыпаю столько сахара, что мертвого разбудит, прежде чем сделать глоток. Это ужасно, но это кофеин, так что я все равно его выпью. Как только она исчезает за прилавком, а я еще раз проверяю улицу, не наблюдает ли кто за мной, я достаю конверт из сумки.
Ну вот, опять.
Вот уже вторую неделю я сплю около двух часов в сутки с перерывами по двадцать минут, и это видно по тому, как дрожат мои руки, когда я пытаюсь сосредоточиться на записи заказа, полученного от группы буйных подростков, сидящих в угловой кабинке.
— Эй, леди! Ты хоть это поняла? — Типичный спортсмен смотрит на меня, как на идиотку, и я понимаю. Прямо сейчас я не работаю на полную катушку.
— Да, извините, растопленный сыр с беконом, картофелем фри и шоколадным коктейлем. Что-нибудь еще? — Спрашиваю я с улыбкой, пытаясь
