себя: «У них так много электричества, что никто не думает об экономии и не выключает освещение даже днем».
Он хотел войти в здание станции, чтобы увидеть кого-нибудь и рассеять глупые страхи, Которые по-немногу стали одолевать его. Но вид вращающихся турбин, гуденье генераторов — все говорило о том, что на гидростанции ничего не случилось и все работает, как всегда, хотя людей не видно. Но ничего необычного в этом не было. Гидростанция была автоматическая и за аппаратурой следило лишь несколько человек, которые почти всегда были в здании.
Когда он проехал мимо станции, из-за одного из домов выскочила большая собака, колли, и начала бешено лаять на Иша. Она бегала возбужденно взад и вперед.
— Глупый пес, — подумал он. — Что это ее так волнует? Наверное думает, что я собираюсь грабить станцию. — Люди часто переоценивают ум собак!
Повернув за поворот, он оставил лай собаки позади. Но сам вид ее вселил в него спокойствие, уверенность, что все нормально, и он ехал дальше, довольно насвистывая. Проехав миль десять, он приблизился к первому городу, маленькому местечку под названием Хатсонвиль.
Он въехал на холм и в миле от себя увидел Хатсонвиль. Спускаясь по пологому склону, он краем глаза заметил нечто такое, от чего мгновенно похолодел. Автоматически он нажал на педаль тормоза. Выйдя из машины, он пошел назад, страшась поверить тому, что увидел. Прямо на краю дороги, на самом виду, лежал человек, полностью одетый. Муравьи облепили его лицо. Он лежал здесь, по меньшей мере, день или два. Почему же никто его не заметил? Он не стал осматривать тело. Было ясно, что нужно немедленно ехать в Хатсонвиль и сообщить об увиденном следователю. Он поспешил к машине.
Но когда он нажал на стартер, где-то в глубине у него возникло ощущение, что это случай не для следователя, что самого следователя, возможно, нет. Он не видел никого ни у Джонсона, ни на гидростанции, не встретил на дороге ни одного автомобиля. Единственное, что оставалось от старой нормальной жизни, это свет на мосту у гидростанции и мерный шум генераторов.
Подъехав к первым домам, он облегченно вздохнул: в пыли дороги спокойно ковырялась курица, вокруг которой копошились желтые комочки цыплят. А чуть подальше лениво шел бело-черный кот, который шел точно так же как шел бы в любой другой жаркий июньский день.
Полуденная жара тяжело лежала на улице, и он не увидел никого — Совсем, как в Мексике, — подумал он. — Наверное, устроили себе сиесту. — И тут же понял, что он просто старается успокоить себя, пробудить в себе мужество. Он проехал в деловой квартал, остановил автомобиль и вышел на улицу. Никого.
Он дернул дверь ближайшего ресторана. Она открылась и Иш вошел.
— Эй! — позвал он.
Никого. Даже эха его голоса не было.
Дверь банка была заперта, хотя до закрытия еще было далеко. А он был уверен, что сегодня среда или четверг. Ну в крайнем случае, пятница. — Кто же я? — подумал он. — Рип ван Винкль? — Но Рип ван Винкль, хотя и проспал двадцать лет, все же вернулся в деревню, где жили люди.
Дверь лавки за банком была открыта. Он вошел туда, позвал хозяина, и ему снова никто не ответил. Он заглянул в булочную, и здесь не было слышно ничего, кроме царапанья мыши где-то за стеной.
Неужели все уехали на бейсбол? Но тогда бы лавки были закрыты. Он вернулся в автомобиль, осмотрелся. Может, он бредит, а на самом деле все еще лежит в своей хижине? Паника росла в нем. Он увидел автомобили стоящие возле тротуара. Все было как в самый обычный день. — Нет, — решил он, — уезжать нельзя. Нужно сообщить о мертвеце. Он нажал на кнопку сигнала и оскорбительно громкий звук разорвал тишину пустых улиц Он сигналил и сигналил, и его охватывала паника. Он смотрел по сторонам, желая увидеть хоть кого-нибудь кто вышел бы из двери или хотя бы посмотрел в окно Он отпустил кнопку, и снова установилась тишина. Только где то вдали кудахтала курица. — Видимо, я ее так напугал, что она снесла яйцо, — подумал он.
Из-за угла вышел толстый пес и пошел по тротуару. Это была именно та порода, какую можно было увидеть на улице любого маленького городка. Иш вышел из машины и пошел навстречу псу. — Ты не испытываешь недостатка в еде, — сказал он, но тут же у него перехватило горло, когда он подумал, чем, возможно, питается эта собака. Пес не был настроен дружелюбно. Он обошел Иша, стараясь держаться подальше, и затем продолжил свой путь. Иш не стал звать его или идти за ним. Все равно пес ему ничего не сможет рассказать.
— Мне нужно сыграть роль детектива, — подумал он. — Зайти в лавку и осмотреть все повнимательнее. Это неплохая идея.
Здесь неподалеку был небольшой магазинчик, где он нередко покупал газеты. Он прошел к нему, посмотрел через стекло и увидел на витрине газеты. Дверь была заперта, поэтому он стал всматриваться через окно и увидел заголовок, написанный огромными буквами. Он прочел: Острый Кризис!
Что за кризис? С внезапной решимостью он побежал к машине и схватил молоток. Через секунду он уже стоял возле двери, занеся руку для удара.
Но впитанные с молоком матери привычки остановили его руку. Привычки цивилизованного человека не позволили ему совершить такой акт вандализма. Нельзя же делать это! Нельзя вламываться в магазин вот так, ведь он же гражданин, чтящий законы! Он посмотрел вдоль улицы, как бы ожидая увидеть полисмена.
Но пустая улица вновь вернула его к действительности. Он отбросил все свои колебания. — Дьявол, — сказал он. — В крайнем случае я заплачу за сломанную дверь.
И с ощущением того, что он сжигает за собой все мосты, оставляет цивилизацию позади, он изо всех сил ударил молотком по двери. Доска треснула и дверь распахнулась. Он вошел.
Первое потрясение он испытал, взяв газету. Это была не Кроникл, газета в двадцать листов, а местная газатенка, всего навсего сложенный вдвое лист. Причем, она была за среду прошлой недели.
Заголовки сообщили ему самое существенное:
