Всё началось, когда однажды я посмотрела документальный фильм про американского мальчика, который ещё подростком построил ядерный реактор у себя в гараже. Меня тогда это очень вдохновило. И теперь я собиралась стать первой в мире, кому удалось бы подступиться к холодному ядерному синтезу.
Когда я впервые рассказала родителям, что хочу построить ядерный реактор, они вроде как слегка испугались – из-за радиоактивного загрязнения и всего такого прочего. Папа, помнится, сказал, что в принципе хорошо, что я так интересуюсь возобновляемыми источниками энергии, но всё-таки он не хочет, чтобы я взорвала дом. Я ответила, что ему не о чем волноваться.
Понимаете, большинство ядерных реакторов работает на расщеплении атомов. Этот процесс называется делением ядра, и при нём высвобождается огромное количество энергии в виде тепла. Внутри обычного ядерного реактора температура может достигать более 300 °C. Этого достаточно, чтобы расплавить свинец!
Но есть ещё ядерный синтез, и он ещё горячее. Достаточно взглянуть на Солнце. Весь свет, который вы видите, и весь жар, который вы чувствуете, образуются глубоко внутри Солнца, когда маленькие атомы водорода сливаются вместе и получаются более крупные атомы гелия. А энергия, которая при этом высвобождается, питает Солнце и все остальные звёзды на небе.
Когда я объяснила всё это папе, он забеспокоился ещё сильнее, но я поспешила растолковать ему, что ядерный реактор, который я собираюсь построить, будет совсем другим. Холодный синтез – значит в прямом смысле холодный. Ядерная реакция при комнатной температуре, от которой не расплавится даже масло на папиной сковородке. Никаких радиоактивных отходов, никаких взрывов. Именно такая энергия, какая нам нужна – чистая и совершенно безопасная.
Единственная проблема – что до сих пор никто холодного синтеза так и не получил. Многие учёные пытались, но недавно я читала об эксперименте, который готовит НАСА, и мне пришла в голову одна неплохая идея. Я даже набросала маме с папой схему моего самодельного реактора и объяснила, каким образом можно осуществить холодный синтез, используя слабое ядерное взаимодействие, чтобы он был совершенно безопасным.
Честно говоря, не думаю, что они действительно что-то поняли из того, что я объясняла, но когда я сказала, что больше всего хотела бы получить на день рождения осциллятор обратной волны, генератор водорода и пятьдесят рулонов обычной кухонной фольги, родители сказали, что подумают.
Это было четыре недели назад, а сейчас наступил мой день рождения.
– А можно уже открывать подарки? – с нетерпением спрашиваю я.
– Пока нет, – смеётся папа, возвращаясь к плите, чтобы вылить на сковороду очередную порцию теста. – Сначала позавтракай. И тебе ещё предстоит прочитать остальные открытки.
Улыбаясь, я поливаю свой блинчик струйкой золотистого сиропа. Если мама с папой действительно приготовили мне то, что я просила, то теперь, используя старую морозильную камеру в нашем гараже, я смогу обуздать мощь целого светила.
Я только-только потянула в рот первый кусочек, размышляя, как лучше подсоединить в систему генератор водорода, как вдруг дверь кухни распахивается, и с таким грохотом, что мама чуть не падает со стула.
В кухню врывается Лили. На ней футболка с длинными рукавами, достающая ей почти до колен; на животе – изображение какой-то рок-звезды восьмидесятых.
– Доброе утро, Лили, – говорит папа, встряхивая сковородку. – Как насчёт блинчика? – Он снова смотрит на неё, уже внимательнее – видимо, замечает, что на ней надето. – Это что, моя футболка? С «The Cure»?[1]
Лили с хмурым видом плюхается на стул рядом со мной.
– Я взяла поносить, – буркает она, теребя край слишком длинного рукава и натягивая его до самых пальцев. – Тебе что, жалко?
– Да нет, не жалко, – отвечает папа, мотнув головой. Схватив лопаточку, он ловко переворачивает блинчик, громко скворчащий на сковородке. – Но в следующий раз всё-таки лучше спроси разрешения, ладно?
Лили со вздохом закатывает глаза. Потом поворачивается и подталкивает мне через стол конверт:
– С днём рождения, мелкая.
– Спасибо, Лили, – отвечаю я, не скрывая лёгкого удивления. – Я и не думала, что ты вспомнишь.
– Забудешь тут… если все только и делают, что болтают о нём всё время, – фыркает Лили. – Можно подумать, ты первый человек в семье, кто дожил до двузначной цифры – такую вокруг этого развели суету.
– Неправда, Лили, – говорит мама, протягивая руку, чтобы мягко положить её на локоть Лили.
– А вот и правда. – Лили едва не шипит, отдёргивая руку. Я вижу, что улыбка на мамином лице дрогнула. – Мне, например, на десять лет ничего такого не устраивали, – она кивает в сторону дверей во двор, где виднеются разложенные на лужайке шесты, тент и прочие детали для сборки беседки. – Вы просто отвели меня и моих друзей в кино, на какие-то дурацкие мультики.
– Да, с тобой было всё по-другому. – Мамин голос звучит по-прежнему спокойно, хотя её отвергнутая рука всё ещё подрагивает на весу. – Ты на свой день рождения хотела заниматься чем-нибудь со своими друзьями, а Мейзи… – Мама умолкает на полуслове.
Что ж, ничего страшного. Ей и не обязательно договаривать, потому что я сама знаю, что она хотела сказать. Что у меня нет друзей.
Поэтому сегодня на мой день рождения придут только родственники. Мама, папа и Лили, бабушка Дэй и её подруга Элси, тётя Мэгги, дядя Колин, тётя Пат, а с ней – Грейс и Джек, ну и другие мои дяди и тёти, а также двоюродные братья и сёстры, даже малыш Альфи. Всем им от восьми месяцев до восьмидесяти лет, но из десятилетних буду только я.
Видите ли, поскольку я не хожу в школу, готовой компании одноклассников, как у Лили, у меня нет. Она-то всё время торчит у своей подружки Софи или приглашает её к нам вместе с Дейзи и другими девочками. И они часами сидят в комнате Лили. Считается, что они готовятся к экзаменам на аттестат, но, похоже, бо́льшую часть времени они только болтают, то и дело пронзительно взвизгивая «да ты что?!» или «с ума сойти!».
Иногда я слоняюсь у подножия лестницы в мансарду, стараясь понять, чем же они там на самом деле занимаются. Но мне никогда не удаётся расслышать, о чём они говорят; разве что вдруг донесётся имя какого-нибудь мальчика и возбуждённые повизгивания.
А когда мама посылает меня к ним наверх спросить, не хотят ли они печенья или чего-нибудь попить, Лили встречает меня мрачным взглядом и в комнате тут же воцаряется тишина.
Раньше я думала, что Софи, лучшая подруга Лили, очень милая. Она всегда заговаривала со мной, когда я появлялась у Лили в комнате. Иногда мне даже приходила мысль, что я тоже могла бы с ней дружить.
Обычно Софи делала так: брала учебник и открывала его на последних страницах, где приведены все ответы. А потом начинала засыпать меня вопросами, и все остальные приветственно вопили и хлопали, когда я отвечала правильно, – все, кроме Лили. Когда возникла Вселенная? Какое ископаемое топливо даёт наибольший выход углекислого газа? Какова скорость распространения электромагнитного излучения в вакууме? В общем, ничего особенного. Самые простые вопросы. Но это всегда было так приятно – получить повод пообщаться с друзьями Лили, даже совсем недолго. Я думала, что нравлюсь Софи.
