Третьими, после гибели потомков Партолона от неведомой болезни, пришли на остров люди Немеда, и тогда вновь напали фоморы, и поразили Немеда, и заставили людей его платить дань. Собравшись с силами, напали спутники Немеда на крепость фоморов, но были разбиты, и никто из них не ушел живым из той битвы, кроме трех братьев, бежавших с острова во главе трех десятков воинов… — старая друидесса[5] замолчала, предавшись каким- то своим мыслям.
— И куда они убежали?
— Старн, один из трех братьев, увел людей своих на материк, и там размножились они, чтобы спустя долгое время вновь вернуться на остров. Людьми Фир Болт назывались они, когда высадились на берегах Эйре. А другой брат увел своих людей на далекие северные острова, куда простой смертный не найдет дороги ни морем, ни посуху. Там назвались они Племенами Богини Дану, и там изучали они магию, и чародейные и боевые Искусства, покуда не стали выше многих людей. И потом они тоже вернулись в Эйре, потому что еще во времена Партолона полюбили наш зеленый остров…
— Знаю, знаю! — воскликнул мальчик. — Об этом есть в Песне Финтана, да? Мы с тобой учили ее.
— Ты не забыл Песнь, Дэйвнэ? — улыбнулась Лиа Луахрэ.
— Нет, конечно!
— Тогда спой ее мне.
Дэйвнэ поднялся с земли и закрыв, как учила его друидесса, глаза, заговорил плавным распевным речитативом:
Спросишь об острове Эйре — Правду тебе отвечу; Ведомы мне Захваты С начальных времен далеких. Первой Кессайр дочь Бита, С востока пришла на остров; С нею — полсотни женщин И трое мужей отважных. Никто из них не укрылся От волн свирепых потопа; Погибли Кессайр и люди У Ард Ладран в укрытьи. Только я один спасся, Год проспав под потопом; Волны меня качали, Хранили сон мой глубокий. Лишь схлынули волны потопа, Пришел Партолон на остров; А после — сын Агномана, Немед, чья смерть прекрасна. Фир Болг, Фир Галиойн и Фир Домнайн Ступили под своды н’Эринн; Затем Племена Богини Из облака дыма вышли…
— Но почему «из облака дыма», Лиа?
— Они сожгли за собой свои корабли, мой мальчик, чтобы не было пути назад. А люди Фир Болт, видевшие это издалека, решили, что боги выходят из дыма…
* * *
— Если ты и дальше будешь так же неповоротлив, мальчик, к вечеру твоя спина будет одним сплошным синяком, а на том месте, что пониже спины, ты не сможешь сидеть еще неделю, — голос Бовалл, сухощавой и маленькой, был насмешлив и жесток. — И не вздумай хныкать, Дэйвнэ.
— Я не хнычу, Бовалл. Но я за тобой не успеваю!
Старуха пожала плечами:
— Когда ты будешь успевать за мной, мы займемся чем-нибудь другим. Сейчас попробуй хотя бы разок достать меня. Бери свой прут!
Вздохнув, мальчик нагнулся за толстой ивовой ветвью, и в тот же миг удар другим таким же прутом настиг его мягкое место. Вскрикнув, Дэйвнэ бросился от наставницы — вокруг неохватного ствола вяза. Высоко подымая тощие ноги, Бовалл метнулась за ним, — и еще раз длинный прут настиг спину мальчика.
— Ой-ёй! — выкрикнул тот, скользя ногами по палой прошлогодней листве на повороте вокруг вяза. Боль словно придала ему сил в бесконечной погоне вокруг ствола; он рванулся вперед, но снова не избежал удара прута Бовалл. Но вот какой-то молниеносный маневр позволил ему чуть оторваться от преследующих его прута и взгляда наставницы и, соответственно, чуть приблизиться к ее спине. Взмах! — и кончик прута мальчика скользнул по темному платью наставницы.
Бовалл замерла, остановившись на месте; мальчик, не успевший сдержать свой бег, уткнулся носом в ее костлявую спину.
Бовалл обернулась, внимательно посмотрела на мальчика; потом вдруг подхватила его под мышки и двумя руками вскинула высоко к небу. Лицо ее смеялось.
— Дэйвнэ, о мальчик мой!
— Бовалл, ты… ты рада, что я тебя ударил? — удивленно проверещал мальчик, висящий где-то между землей и небом.
— Конечно, о Дэйвнэ! — старуха опустила его на пружинящий ковер листьев и мхов древнего леса. — Ты — истинный сын своего отца, великого Кумала, достойный наследник клана МакБайшкнэ, мальчик мой. Я знаю — скоро, скоро ты вырастешь великим воином, ты отомстишь сынам Морны за смерть отца и разорение клана, ты убьешь их всех — Голла, Конана, Арта и Гарру.
— Конечно, — серьезно ответил мальчик. — Я убью их всех, — голубым блеснули его глаза, и Бовалл показалось на миг, что она узнает огонь глаз Кумала. Но мальчик тут же опустил лицо к земле, ковырнул босой ногой мох на корне вяза. — И еще я найду маму, — сказал он
