чем сесть смотреть любимый фильм в четырехсотый раз.
Пальцы возле моего плеча постукивают по спинке сиденья, в такт персонажам на экране телевизора, проносящимся по дороге.
Это, наверное, самая странная вещь, которая когда-либо случалась со мной.
Через балкон второго этажа ко мне заходит чертовски горячий мужчина. Прогуливается по моей квартире с уверенностью, о которой я могу только мечтать. Мельком взглянул на свой пистолет. А потом усаживается есть мой попкорн.
И… он напевает? Сладкая Мать Мария, он напевает.
Осторожными, мелкими движениями я задвигаю себя дальше в угол. Пытаюсь увеличить расстояние между нами.
Я хочу спросить его имя. Спросить, от чего он бежит. Но я чувствую, что чем меньше я буду знать, тем лучше.
Кроме того, что ты видела его лицо, бесполезно напоминает мне внутренний голос.
Не зная, что еще делать, я смотрю на его профиль. Наблюдаю за тем, как свет пляшет от его глаз. Как его рот открывается и закрывается вокруг горсти попкорна. Как расслаблены его плечи.
Он кажется таким спокойным. Таким… удобным.
Мои веки медленно опускаются, и я с усилием размыкаю их.
Отсюда я не могу разглядеть часы на микроволновке, но я знаю, что мне уже пора спать. Я не собиралась оставаться на весь фильм, потому что, просыпаясь в пять утра каждый будний день, я рано ложусь спать. А я плохо спала на этой неделе. Черт, я не высыпаюсь последние двадцать семь лет.
Он пережевывает очередную порцию, и я наблюдаю за движением его адамова яблока, когда он глотает.
Может быть, все это действительно сон.
Может быть, я уже в постели и крепко сплю.
ГЛАВА 3
Неро
Я чувствую, как закрываются ее глаза. Чувствую, как расслабляются ее мышцы, как сон уводит ее сознание от меня и ситуации, в которую я ее загнал.
И это приводит меня в ярость.
Это нежное создание не должно терять бдительность. Не рядом с незнакомцем.
Не рядом со мной.
Мои кулаки начинают сжиматься, но я останавливаю это желание. Я контролирую себя.
Я всегда, блять, контролирую.
Мои пальцы обхватывают еще одну горсть попкорна, и я запихиваю его в рот.
Я знаю, что мой гнев неуместен. Я сказал ей расслабиться. Сказал ей, что не причиню ей вреда. Она не сделала ничего плохого. Кроме того, что доверилась мне.
Она не должна мне доверять.
Ее тело, наконец, сдается, и ее голова откидывается в сторону. Ее губы почти касаются тыльной стороны моих пальцев. Ее дыхание тепло ласкает мою кожу.
Слишком долго я наблюдаю за ней.
Смотрю на нее. Наблюдаю за ней.
Ее ресницы трепещут во сне, хотя ее тело остается неподвижным.
Она — искушение, даже когда ее тело скрыто под одеялом, я могу сказать, что она мне понравится. Мягкость ее щек, несомненно, распространяется и на ее тело.
Женщины, с которыми меня часто видят, с которыми меня ждут, не похожи на нее. Не выглядят невинными. Или милыми. Или упитанными. Обычно они выглядят именно такими гадюками, какими и являются. Какими им и нужно быть. Потому что мой мир — не место для милой невинности. Мой мир — это темная яма, которая высасывает свет и доброту из всего, к чему прикасается.
Из ее губ доносится тоненький звук. Тот, который слишком близок к беде. Прежде чем я успеваю остановить себя, я протягиваю руку.
Подушечкой большого пальца я провожу по ее нижней губе. Плоть на ощупь такая же нежная, как и на вид.
Держи себя в руках.
Отдернув руку, я встаю. Мои движения беззвучны.
Мне нужно уйти.
Я должен был уйти, как только мимо проехали полицейские машины. С миской попкорна в руках я иду на маленькую кухню.
На столе чисто. Все на своих местах, как и в гостиной.
Поставив миску, я выключаю ее телефон из розетки и беру его в руки. Постучав по экрану, он сканирует мое лицо, а затем выводит на экран цифровую панель.
Похоже, она держит его под замком.
— Кто ты, милая девочка?
Я провожу пальцами свободной руки по поверхности ее шкафов. Я знаю, что лучше не оставлять отпечатков пальцев, но не могу побороть желание оставить след. Оставить какой-то след. Даже если она не сможет его увидеть.
Затем мой взгляд останавливается на небольшой стопке писем, засунутой между выключенным из розетки тостером и стеной.
— Попалась.
Я беру конверты, читаю имя и адрес на еще невскрытых.
Привет, Пейтон Воудри.
Красивое имя, для красивой девушки.
Продолжая осмотр, я подхожу к крошечному столику, на котором стоит древний ноутбук, и… протягиваю руку и касаюсь листьев искусственного растения.
Я скриплю зубами.
Почему ее искусственное растение так чертовски злит меня?
Потому что я сошел с ума. Пора уходить.
Я отворачиваюсь от стола и иду вглубь квартиры.
Темный коридор, едва ли его можно назвать таковым, достаточно длинный, чтобы иметь по одному дверному проему с каждой стороны.
Зайдя в ванную, я включаю свет.
Она маленькая и чистая, как и ожидалось, видимая убогость присуща возрасту здания, а не ее навыкам уборки.
Комната наполнена тем же приторным запахом, который, как мне показалось, я чувствовал ранее.
Что это? Цветы?
Я открываю шкафчик с лекарствами и нахожу несколько предметов. В основном это косметика и некоторые безрецептурные лекарства, но никаких духов. Не с чем связать запах.
Занавеска в душе закрыта. Она яркого желтого цвета, в тон коврику на полу перед раковиной. Попытка поднять настроение в комнате без окон.
Я отодвигаю занавеску, открывая взору множество бутылочек, расставленных по краю ванны. Мой взгляд останавливается на прозрачной бутылке с черной крышкой, наполовину наполненной темно-розовой жидкостью.
Я нажимаю на крышку, открываю
