Уже несколько часом гоблиненок ждал Охотников, а те всё не появлялись. Интересовала его прежде всего добыча — какую тварь они убили в этот раз? Добыча Охотников распределялась между ними, поэтому никак иначе чем сразу после Охоты Зур’дах туши тварей увидеть не мог. А хотелось.
Правда, он уже несколько раз успел пожалеть, что решил ждать. Искусанное насекомыми тело, пожалуй, не стоило никакой добычи. Правда, понял это гоблиненок поздновато.
— Малец, не надоело тебе там торчать? — кинул ему один из гоблинов-стражей, они сидели у выхода из тоннеля и играли в кости. Опасности из тоннеля никто не ждал — охотники всегда хорошо зачищали окрестности пещеры, и максимум кто мог сюда добежать — мелкая неопасная тварь.
Надоело.
Однако вслух он ничего не ответил.
Зур’дах кинул взгляд на родную пещеру. Подобных выходов-тоннелей в ней было с полсотни, не меньше. И везде дежурило от двух до четырех Стражей. Как раз для того, чтобы такие как он и другие дети не разбрелись по тоннелям, в которых и небольшие твари могли стать для ребенка проблемой. Одним взглядом окинуть пещеру было невозможно — другой конец терялся вдали, скрытый смесью вечного дыма и тумана. Тысячи жилищ были разбросаны по пещере где-то теснее, где-то свободнее, но с высоты Зур’даха было видно, что они образовывают своеобразные круги, которые и разделяли племя на касты.
В центре пещеры было пустое пространство: там, внизу, под толщей камня лежало тело Предка. Это было самое холодное место пещеры. Пол там в прямом смысле промораживало льдом.
Большая часть жилищ были сложены из костей, шкур, сухих растений, камней, и под каждой такой постройкой было небольшое подземное жилище, в котором и жили члены племени.
Ладно, — подумал Зур’дах, — Пора слезать вниз.
Только он приготовился к этому, как раздался голос:
— Эй, мелкий засранец!
Твою мать!
К кому обращается старый Драмар, а это был он, догадаться было нетрудно. Других гоблинят вокруг не было. Только Зур’дах.
Гоблиненок осторожно выглянул из-за выступа. Слезать резко перехотелось.
Внизу стоял, опираясь на свой посох-клешню, старый Драмар.
— Слазь-слазь, засранец! Займешься делом! Нечего там прохлаждаться.
Вот проклятье! Сам залазь, я подожду.
Старик небось собирался заставить его опять светильники подпитывать.
— Неа… — лениво протянул он в ответ старику, и сразу спрятался за выступ.
Вернее попытался.
В ту же секунду ему в голову прилетел камешек. Причем чувствительно.
— Ай!
— Не дури, щенок! Или следующие полетят сильнее. Сказал слазь — значит слазь.
Стражи, прекратившие игру в кости хохотнули.
Драмар решил подстегнуть мальца и швырнул целую горсть подобранных с пола камешков. Три попали в Зурдаха.
— Да слажу я! — крикнул он, — Хватит бросаться, старик.
— То-то же. Так бы сразу.
Гоблиненок уцепился за знакомые выступы на скале и начал слазить, даже не глядя куда ставить руку или ногу. Он мог забраться сюда и слезть обратно с закрытыми глазами — так часто сюда он взбирался.
Места от бросков старика всё еще пульсировали легкой болью.
Меткий старик. — подумал Зур’дах.
Через десяток секунд он оказался над стариком. Возникло стойкое и непреодолимое желание плюнуть в того. Драмар как раз начал что-то рассказывать Стражам.
Плюх.
Мимо! — разочарованно подумал Зур’дах и спрыгнул.
Повезло, что старик не заметил плевка, а то мог бы и накостылять. Этот мог.
Стражи ухмыльнулись. Они-то всё видели. Но промолчали.
— Так-так… — Драмар обернулся к мальчишке и вперился в него взглядом. Недовольным. Впрочем, довольным Драмар бывал редко. Согнутый в три погибели, он все равно был выше любого молодого Стража. А уже гоблиненка и подавно. Тот не доставал ему даже до пояса.
— Ну? Чего хотели? — мальчишка нагло смотрел в глаза старику, одновременно размышляя о том, успеет ли удрать от него — или нет?
— Так… — Драмар почесал голову и нахмурился, пытаясь вспомнить что за гоблиненок перед ним, — Дырявая моя голова! Тьфу! Как тебя зовут, засранец? Помнил же совсем недавно…
— Зур’дах. — тут же ответил мальчишка, еще раз оглянувшись вокруг и ища пути к бегству: слева стражники, справа — Драмар. Можно вперед рвануть, только вперед.
— Точно! — он стукнул посохом-клешней об пол, — Вспомнил! Это у тебя личико в мать. Не мужское…не мужское…но ничего…Я б тебе его подправил — пару шрамов там, пару тут, и всё…красавцем будешь!
— Я б с его матерью позабавился. — хохотнул один из Стражей.
— Ага, —хмыкнул второй, — А потом бы с тобой Косрх позабавился. Да так, что мать родная не узнала бы.
Зур’дах аж скрипнул зубами от злости, после слов про его мать и выдавил старику:
— Знаете, мне и с таким лицом неплохо.
Да, лицом он был полностью в мать: скуластый, коротконосый, с большими глазами. Айра, его мать, была самой красивой женщиной племени. Казалось бы, откуда среди обычно грубых на лицо гоблинов взяться красавице? Однако природа иногда делала самые неожиданные выверты.
— Ладно, — шмякнул об пол посохом Драмар, — Хватит болтать, бери корзину и шуруй за мной. Что делать, ты и так знаешь. Не маленький уже. Седьмой год пошел.
Зур’дах вздохнул. Посох Драмара, увенчанный здоровой клешней камнекраба угрожающе клацнул, и гоблиненку пришлось схватить тяжелую корзину, наполненную кормовой смесью. Размером она была ему по пояс.
Да пошел он! — вдруг подумал Зур’дах, ощутив всю тяжесть корзины, — Не хочу ему сегодня помогать.
Он тут же попытался рвануть в сторону от старика, что было мочи.
Клац!
Мир вокруг пошел кувырком и Зур’дах очутился на полу, глотая ртом каменную пыль.
— Старый гад… —выдавил мальчишка.
Стражи захохотали.
Уроды!
— Старый, но быстрый. — довольно поправил Драмар, — Ты куда бежать вздумал? Ну-ка, корзину в руки —
