это было невероятно больно. А судя по булькающим звукам из его горла, лишь отдалённо напоминающим уже привычный мне рык, моя атака обожгла голосовые связки, лишив огромного дракона возможности и дальше озвучивать оскорбления в мой адрес.
Правда, радоваться этому было рановато. Вторую его переднюю лапу, едва не схватившую меня за крыло, я поймал своими. После чего, вывернув шею, направил ещё один ослепительный лазерный поток Палему прямо в морду.
Однако на этот раз он к такому был готов. Закрыл глаза, защищая нежные органы мощной роговой бронёй век, захлопнул маленькие дырочки ноздрей. И хотя ожог, идущий от края пасти к середине лба, всё равно отчётливо проявился на его чешуе, это не помешало ему раскрыть пасть и впиться могучими челюстями мне в плечо.
Зарычав от боли, я перенаправил объединённую Даром слияния мощь всех своих областей через Дар силы. Мышцы налились огромной мощью, к сожалению, настолько большой, что даже драконье тело не могло её выдержать и тут же начало рваться по швам.
Но секунды колоссальной силы мне всё-таки хватило, чтобы вырваться из захвата Палема. Правда, не всему целиком. Здоровый кусок мяса из моего плеча вместе с частью адской брони и критически важных для управления левым крылом мышц, остался в пасти Майигу войны.
Вероятно, он был бы рад проглотить столь сладкий и питательный трофей. Но повреждённое горло вряд ли пропустило бы такой здоровенный шмат, так что вместо этого Палем выплюнул кусок меня, довольно улыбнувшись мне полной окровавленных клыков улыбкой.
Драконы, тем более такие как мы, по всем законам физики не то, что летать не могли, но и банально стоять на месте не должны были быть способны. Слишком были тяжёлыми.
Однако, как и с другими Майигу, спокойно жить, ходить и даже летать нам позволяла мировая аура, которой были пропитаны наши тела и в которой мы плавали, будто в воде, практически не ощущая своих титанических габаритов.
Тем не менее, хотя крылья были далеко не единственным, что обеспечивало отрыв драконьего тела от земли, и даже скорее всего не самым важным, крылья, выполнявшие роль парусов для мировой ауры, помогали лучше контролировать своё положение в воздухе.
Без одного крыла, бессильно повисшего без куска мышц, я потерял половину своей скорости и две трети манёвренности. Палем бы всё равно за мной бы вряд ли смог угнаться с учётом того, какую скорость мне обеспечивала Сущность молний и грома. В особенности на прямой.
Но в бою с ним скорость была тем, на что я делал одну из самых больших ставок. Без неё мои шансы на победу, и так далеко не стопроцентные, резко и ощутимо просели.
И Палем это явно понимал. Потому что вместо того, чтобы поступить так, как, казалось, было логично после получения настолько серьёзной травмы — уйти в оборону и выжидать подходящего момента для удара, он, облизав кровь с клыков мясистым языком, бросился на меня.
Мысленно чертыхнувшись, я выбросил в помойку план по постепенному изматыванию Майигу войны множеством атак с непредсказуемых углов и направлений. Хотя мировые приказы ветви исцеления уже занимались моим крылом, в ране осталось слишком много мировой ауры Палема, чтобы это повреждение смогло нормально затянуться до конца боя.
Изначально не самая удачная, оставленная просто про запас идея самому играть от защиты также явно была обречена на провал. Палем был крупнее меня, в несколько раз тяжелее, лучше бронирован, несмотря на то, что поверх моей собственной чешуи ещё была адская броня.
Да и его Дар, заработавший в полную силу, раскручивал мощь всех его движений и действий до предела. Терпеть удары от него, надеясь отыскать шанс для удачной контратаки было всё равно что пытаться подловить и кинуть на прогиб несущийся на тебя поезд.
Поливать его дальнобойными способностями после травмы крыла также стало практически невозможно. Да и эффективность атак, не направленных в уязвимые места вроде глаз, пасти или уже раскуроченной шеи, была бы минимальной.
Похоже, иных вариантов у меня банально не оставалось.
Оглушительно взревев, подбадривая сам себя, я устремился в этот жесточайший клинч.
Выйти из него предстояло лишь кому-то одному из нас.
Глава 2
Дрожала земля.
В прямом смысле. Наши с Палемом ауры, сталкиваясь снова и снова сотни раз за секунду, влияли уже не только на почву прямо у нас под ногами, но и на слои камня, лежащие много глубже, вызывая самые настоящие землетрясения.
Правда, на поверхности это проявлялось не слишком заметно. А всё потому, что спрессованной энергией Палема земли не осталось. Она превратилась в мелкие осколки, с каждой секундой продолжавшие дробиться на всё более и более крошечные частички.
Имперская столица, в которой давным-давно не осталось жителей, была сровнена с землёй настолько тщательно, что никакие археологи никогда бы не заподозрили, что когда-то тут стоял город.
Гору, в которую я отправил Палема одной из первых атак, постигла та же участь. Как и окружавшие эту и соседние горы леса. Древесные щепки, из которых невероятная мощь выдавливала влагу, превращались в стружку, которую вполне можно было бы использовать для производства ДСП.
И это были последствия от столкновения всего лишь наших аур. Удары наших лап, столкновения бронированных тел, хлопки, создаваемые щёлкающими по пустоте челюстями, поднимали в окружающем нас мире самые настоящие шторма.
А прямые атаки энергией, которые я использовал практически в режиме нон-стоп, и которыми Палем тоже не брезговал, попадая в землю, создавали огромные кратеры с оплавленными стеклянными стенками. Правда, стекло почти сразу же лопалось и рассыпалось обратно песком, как и всё остальное.
Палем был не просто силён, как был бы обладатель классических Дара или даже Сущности силы. На своей земле он был одновременно солдатом, командиром и генералом, крепостной стеной и разрушающим стены тараном, полчищем варваров и выстроившейся идеально ровной «черепахой» когортой римских легионеров.
А ведь сейчас его землёй был весь мир. И я был один против всего этого мира.
Физическая мощь, защита, ловкость и гибкость, скорость реакции, энергия и тактический гений. Каждый возможный аспект, способный привести к победе, был усилен, улучшен, увеличен в сотни и тысячи раз.
Мне искренне казалось, что я дерусь с профессионалами бокса, джиу-джитсу, муай-тай, айкидо, ММА и самбо, каким-то дьявольским образом одновременно заточённых в теле двухкилометрового дракона. Если бы не поистине адская школа боя, которую мне пришлось пройти после попадания в Тейю, я бы проиграл, даже не начав бой.
Однако, хотя классические правила бокса были мной давным-давно забыты и с
