более внимательным взглядом. На такой стадии обморожения, без применения целебных техник, Игорь Жуков не переживет эту ночь.
— Все хорошо, не переживай, родная, — тепло улыбнулся Игорь.
Долгие годы вдали от дочери он мучался от чувства бессилия. Догадываясь, через какой ад проходит Евгения, он просто не мог быть рядом, будучи скованным клятвой слуги, и, все, что он мог, это цепляться за крупицы информации о дочери, что ему удавалось добыть.
Цепляться и надеяться, что она выстоит. Долгие годы он ждал момента, когда сможет искупить свою вину. За то, что оставил ее одну у Адлербергов. За то, что не смог найти способ ей помочь, за то, что не отвел ее туда, куда просила Светлана.
Игоря Жукова грела только мысль о том, что его чудовище отец мертв и дочери ничего не угрожает.
Только этот факт позволял Игорю Жукову находить силы вставать по утрам. Бороться в ожидании момента, когда сможет увидеть дочку своими глазами. Обнять ее. Он столько хотел рассказать ей... о том какая она уникальная, какой особенной была ее мама и много чего еще.
В глубине души он знал, что подобный день может никогда не наступить. Знал, но продолжал верить.
И сейчас, глядя какой сильной девочкой стала его маленькая Женечка, он, наконец, смог ощутить радость и покой, наслаждаясь каждым мгновением рядом со своим бесценным сокровищем.
Игорь Жуков прекрасно знал, что девочка, сидящая перед ним, пришла из другого мира и поглотила душу его настоящей дочери. Однако нисколько не винил ее за это. Наоборот, Игорь был счастлив, что дитя, которое по его вине испытало столько страданий в одиночестве, наконец, обрело покой.
Она все еще жила глубоко внутри души этой версии его дочери. И будет жить вечно, в воспоминаниях будущих Оракулов. Более того, перед ним сидела не кто-нибудь, а его собственная дочь. Дочь, детство которой прошло не в одиночестве. Детство, в котором Игорь Жуков не совершил ошибок и был рядом. Оберегал, защищал и растил ее.
Видеть Женечку такой ему нравилось куда больше.
Его дочь ждет особенный путь, столь же особенный, как и она сама. Игорь всегда это знал.
— Ты не в порядке! — бессильно сжала кулаки Евгения Жукова и бросила полный ярости взгляд в сторону барьера, — ДА КАК ОНИ СМЕЮТ ОТКАЗЫВАТЬ ТЕБЕ В ДОСТУПЕ! Если с тобой что-то случится... я... я...
— Дочка, все хорошо, — вновь теплым голосом отозвался Игорь и взял дочку за руку, — Высшие дали мне куда больше, чем я мог мечтать еще месяц назад. Теперь я могу быть спокоен. Я сдержал данное твоей матери слово и привел тебя сюда. На самом деле, я и не надеялся, что такого как я когда-либо пустят внутрь столь священного места...
— Такого как ты?! Не говори глупости! Тебя пустили внутрь! Ты стал прекрасным учителем для Детей Ордена, учил и воспитывал их как собственных детей. Твой взор и наставления в десятки раз ускорили развитие Стражей и....
Евгения Жукова не успела договорить, потому что отец неожиданно начал бессильно заваливаться на бок. В последний момент девушка успела подхватить его голову и мягко опустить ее на свои колени. Лицо Игоря Жукова было обжигающе холодным. Только сейчас Евгения поняла, что ошибалась, простых техник будет недостаточно.
Проблема куда глубже, чем банальное обморожение.
— Звучит... прекрасно... — слабеющим мечтательным голосом отозвался Игорь, не в силах открыть глаза, — я рад что пережил это... пусть и в другом мире... рад... что та версия меня была рядом с тобой... ты не представляешь... как я счастлив... дочка. Мне не о чем жалеть... и ты не должна... все идет ровно так... как и предначертано Высшими.
С каждым словом злость Евгении Жуковой продолжала нарастать. Чувство несправедливости и безысходности накрыло девушку целиком, впервые за долгие годы, заставив почувствовать себя слабой и бессильной.
Из-за подавляющей печати первого порядка источник отца поврежден и практически не способен восстанавливаться. Нарушенная печать слуги медленно отравляла его ослабленное и истощенное тело, совершенно не способное сопротивляться болезням. Евгения заметила это в первую встречу, но посчитала что у нее еще много времени решить эту проблему и не придала этому большого значения.
И сейчас ненавидела себя за это.
Но куда больше она ненавидела Марка, который занял все ее мысли. Именно из-за него она забыла о собственном отце! Единственном человеке что всегда был рядом... что спас ее... что был для нее самым дорогим из живущих на свете людей.
Евгения Жукова просто не могла этого так оставить. Она давно не забитая маленькая девочка. Именно благодаря ей совет Оракулов смог сокрушить Бориса Жукова, и пусть вспомнят они об этом только через двенадцать лет, это ничего не меняет.
Власть ей нужна сейчас.
— Дай мне час, папа, я найду эту дряхлую кошелку и заставлю ее впустить тебя! Мне плевать на эти сраные традиции и то, что ты обязан пройти испытание! Ты уже проходил его! Я видела своими глазами! Пять лет ты не щадил себя в отчаянных попытках заслужить право войти внутрь Лазурного города, и ты смог... Я это помню. Помню тот день, будто он был вчера. Я покажу первому Оракулу мои воспоминания еще раз... и тогда...
— Тогда что? — внезапно раздался скрипучий голос позади.
Вздрогнув от неожиданности, Евгения Жукова обернулась и увидела, как из барьера к ним медленно вышла фигура в темной мантии. В тусклом лунном освещении невозможно было увидеть ее лица. Лишь по бордово-голубому огоньку глаз, подавляющему давлению силы и очертаниям силуэта, Евгения поняла кто стоит перед ней.
Перед ликом первого Оракула вся уверенность Евгении в миг улетучилась. Точнее была уничтожена непоколебимой волей существа стоящим перед ней. Сопротивляться столь концентрированному давлению на астральное тело не могла даже Евгения и тут же раболепно склонила голову.
— Договаривай, дитя, — с нажимом прошелестело существо.
В тот же миг за ее спиной материализовались два высоких массивных силуэта со спиральной татуировкой на висках и давление силы утроилось. Зеркальные Стражи первого Оракула были самыми могущественными из всех воинов Восьми Орденов.
Их непревзойденный навык манипулирования силой своего Высшего был столь велик, что они только вдвоем оказались способны использовать сто процентов всей дарованной для защиты Ордена силы.
В то время как другие Ордены не могут добиться и шестидесятипроцентного использования даже с десятком опытных Стражей.
Пока Зеркальные живы, ни один из Детей их Ордена просто не способен стать Стражем. А первому Оракулу больше двух и
