я и сказал вслух.
— А ну, Вася, пшёл! — Хозяин «Херема» снял с ноги тапку, метнул её, попал в фонтан, но охотник всё равно с испуга удрал куда подальше. — Кот один, а птенцов пять, — пробормотал Илья Иосифович. — Нельзя, чтобы погибли.
— Как тут уследишь?
— Если не быть хозяином в своём доме, лучше уж жить на улице. Птенцы останутся целы. Вот тебе моё слово.
Чёрная тапка медленно наполнялась мутной оранжевой водой.
По утрам я ходил слушать море и мало-помалу учился плавать. Я гулял по центральным кварталам в поисках домов, похожих на «Херем», и ничего не находил. Днём работал у себя в комнате или на скамейке в саду, ел килограммы пахлавы, гонял кота, когда тот подбирался близко к птенцам. Вечером мылся в своей кабинке — туалет с душем здесь был уличный, но у каждого гостя свой. Потом наблюдал, как Илья Иосифович и пара постояльцев, тоже люди немолодые, сажают клубни. Я пробовал предложить помощь, но хозяин «Херема» пока не подпускал меня к грядкам. Пришлось думать, чем я мог бы завоевать его расположение. Я начал делать то же, что и всегда: конструировать сайт. Пусть моя работа покажет, как я влюблён в это место.
Илья Иосифович, когда не занимался садом и не кормил кур в клетке позади дома, сидел в инвалидном кресле под виноградной лозой. Он вышивал, жевал снюс, массировал колени и порой заговаривал со мной. Я жаждал его внимания.
— Ты ещё молод, — говорил он. — Себя не знаешь.
— Знать нечего.
— А что, дома тебя не ждут? На цельный месяц мало кто приезжает. — Илья Иосифович нагнулся, чтобы погладить рыжую спину льнувшего к нему кота.
— Некому.
— Плохо. Исчезнешь, и дела никому не будет.
— Порой мне кажется, что и мигрени от этого. Я одинок, счастливых воспоминаний мало, личность плохо склеена, рассыпается как плохой код…
— Глупости. Тебе надо в кулак себя взять. Ну да ладно, мы что-нибудь придумаем.
— Мы? Это не ваша проблема.
— Заблуждаешься. Вот ты свалился на мою голову с мигренью, живёшь в этом доме — значит, моя проблема. Если кот птенцов сожрёт, — он почесал рыжего наглеца за ухом, — тоже моя. Нельзя же выбросить его на улицу. Я не перекидываю другим людям свои беды. За эти ворота выходят только добрые дела.
Мне показалось: раз Илья Иосифович чувствует за меня ответственность, получается, я ему нравлюсь. Здорово! Даже не пришлось читать статьи «Как восполнить отсутствие в жизни фигуры дедушки». Всё складывалось само по себе, как у нормальных людей. По крайней мере, я так думал, а я ведь большой эксперт!
Илья Иосифович указал на дальнюю скамейку.
— Вон лежит мешок. Отставь свою машинку, иди возьми собачью кость и закопай под фейхуёвым деревом. Удобрение будет.
Я с готовностью отложил ноутбук. Наконец-то мне дали задание. Насколько я понял из разговоров с соседями, это обычно значило: хозяин готов взяться за твоё лечение. Само собой, мне не хотелось закапывать в землю собачьи останки, но в этом-то и заключался подвиг. Я был готов на многое, лишь бы Илья Иосифович стал для меня кем-то близким.
Кость оказалась оранжеватой и чересчур большой. Наверное, при жизни та псина была размером с человека.
— Когда закончишь, приходи к фонтану. Я буду там, оставлю калитку открытой. — Илья Иосифович взял со скамейки опустевший мешок и укатил прочь, кот побежал за ним.
Я обрадовался, что попаду в святыню — внутренний дворик. Пожалуй, самую красивую часть сада.
Никогда прежде я не пользовался лопатой, потому брался за ручку то так, то иначе, потратил много времени и за десять минут весь раскраснелся. Открытая калитка манила, но я пошёл за Ильёй Иосифовичем не прежде, чем закопал ямку.
Войти во внутренний дворик значило: хозяин ценит меня выше других гостей. Насколько я выяснил, никого из них сюда не приглашали. Я представил, будто я внук, а он дед, и мы проводим время вместе.
Я вошёл в калитку, обогнул моё абрикосовое дерево, растущее у самого входа. Илья Иосифович стоял тут же и наблюдал за горлицей, прилетевшей кормить птенцов.
Я смог рассмотреть белый фонтан во всём его великолепии. Он походил на гробницу: высотой с человека, четырёхугольный, с круглым навершием, узорами из простых геометрических фигур, цветов, кувшинов и двенадцатиконечных звёзд. Фонтан опоясывал жёлоб глубиною где-то в полметра. Из десятков хаотично расположенных медных краников били струи оранжевой воды.
— Подставь ладони, — сказал хозяин дома. — Будешь приходить трижды в день, пить по литру или больше, пока не поплохеет.
Я подчинился. Глотал целебную жидкость с привкусом тины, мечтая о жизни без мигреней.
— В этом ваш секрет долголетия? — спросил я, когда больше не мог пить.
— Отчасти. Важнее иметь правильное состояние ума. Не позволять жизни случаться без твоего ведома.
Он покачнулся, кое-как прошёл несколько шагов и упал в инвалидную коляску.
— Что с вами?
— Колени подводят. С-с-собаки!
— Что ж вы их не вылечите? — вырвалось у меня.
Сложно было представить Илью Иосифовича пенсионером, пришедшим в поликлинику в роли скромного просителя. Нет, он воевал с болезнями в одиночку.
— Не всякое лекарство легко даётся, — ответил хозяин дома. — Ты ведь не покупаешь новый магнитофон, едва одна кнопка начнёт западать.
Я не стал говорить ему, что вряд ли когда-нибудь куплю магнитофон. Но если алгоритм музыкальных рекомендаций «Яндекса» собьётся, пожалуй, я подожду какое-то время, прежде чем сменить подписку.
— А что вылечит ваши колени? Растение особенное? Могу помочь?
— Поможешь, не беспокойся. Я уже всё про тебя понял. Ты из тех, кто другим приносит больше пользы, чем себе.
Характеристика прозвучала чересчур лестно. Я действительно любил оказывать людям услуги, которых они не ждали, — в основном создавал сайты. Но не бескорыстно — я хотел заслужить их дружбу.
Мы с Ильёй Иосифовичем вышли из внутреннего дворика. Пока он запирал калитку на висячий замок, я заметил на земле под деревом мешок из-под собачьей кости. Бугристый, мокрый и… непустой. В нём лежало что-то небольшое и продолговатое с округлыми, выступающими частями. Килограмм яблок? Старая одежда? У меня появилась ещё одна догадка, и я ужаснулся. Нет, не может быть, это уж слишком. Илья Иосифович — не жестокий человек.
На абрикосовом дереве ухала горлица. Будто знала, что её птенцам теперь ничто не угрожает.
На следующее утро, принимая душ, я заметил: из лейки тоже течёт оранжевая вода. Это часть лечения? Кабинку подключили к фонтану? Или цвет всегда был таким, а я по невнимательности не замечал?
Я вышел из душа почти одновременно с соседом: мужчиной-танком, который стоял с голым торсом,
