рванула в следующий вагон. Это оказался тупик.
Не веря в проигрыш, я заскочила в этот маленький тамбур и поняла, что сдаваться еще не время. На ровной металлической стене паровоза, покрытой серой краской, проглядывал прямоугольник. И на этом прямоугольнике была ручка.
Ну конечно, это же дверь! Машинист поди не по воздуху в кабину паровоза забирается!
Теперь только бы меня услышали! И я изо всех сил, стараясь быть громче рева агрегата, мчащегося со скоростью в полсотни километров в час и тянущего за собой на привязи немаленькие вагоны, заколотила в эту дверь слетевшей с ноги босоножкой.
Глава 3. О том, что не всегда стоит верить тому, что видишь
Смотреть назад было страшно. Не хочу видеть и слышать, как они приближаются.
Когда дверь в кабину машиниста открылась, я рухнула в нее, как падает зверь в спасительную нору.
Замок тяжелой стальной двери защелкнулся изнутри, надежно отгородив меня от преследователей. Уж такую преграду они не сшибут.
Я на дрожащих от усталости и стресса ногах добрела до видавшего виды сиденья и упала на него. Только тогда я и заметила, что в одну босоножку я по-прежнему вцепилась руками, а вот второй нигде нет.
— Новые купишь, — раздался сбоку скрипучий голос, — ты везучая, думал, не успеешь.
— Спасибо, — настороженно улыбнулась я, отвлекаясь от созерцания босых ободранных пальцев и разбитых коленей, — я тоже так думала.
— Не за что, — хмуро буркнул машинист. — Вечернее время опасное, всякий раз потасовка. Не одни гопники, так другие. Ты в полицию заявление напиши, я буду свидетелем.
— Хорошо, — согласилась я, чтобы закончить разговор.
Только полиции мне еще не хватало для полного дурдома.
— Вы машинист, а поезд сам едет. Так и должно быть? — перевела я разговор на другую тему.
— Автоматика, — машинист разговорчивостью явно не страдал.
Немного придя в себя, я осмелела и подошла к панели управления паровозом. Разнообразные кнопки, диски, переключатели взор совсем не притягивали, в отличие от мира за лобовым стеклом. Перед глазами пробегали столбы и деревья, а шпалы вообще пролетали за мгновение.
Вокруг снова все закружилось, перед глазами побежали черные точки, превратившееся в чёрно-белые круги. Зажмурившись и вдохнув поглубже, я отвернулась. Нет, железная дорога — это решительно не мое!
— Стой! — вдруг оживился машинист, и едва земетный налет серебра на его волосах стал ярче, — это ведь ты чуть не бросилась на рельсы минут десять назад!
— Никуда я не бросалась.
— Ты понимаешь, что ты творишь?! Это точно была ты! Твою синюю башку я видел прямо перед лобовым стеклом!
Ну вот, если я еще спрошу, куда мы едем, он точно решит, что у меня не все дома, и по прибытии попаду я в свою психушку не в качестве интерна, а в качестве пациента.
— Ты думаешь, ты бессмертная? Да? — не унимался тем временем машинист. — Так я сейчас тебе покажу таких же бессмертных! Идем сюда!
Ну вот, не на шутку распсиховался, даже румянец выступил на щеках. Мои щеки тоже пылали, но не от неловкости. Скорее от предчувствия, как бы чего не вышло. Сейчас еще или выгонит, или жалобу напишет, и опять мне проблемы прилетят.
Машинист тем временем протянул планшет с картинками, мол, на, смотри.
Первый взгляд ничего не показал. Ну, поезд, ну, рельсы. Потом, когда обратила внимание на детали, чуть не выронила планшет.
Но не от вида останков бедняг, попавших под поезд, а от ледяного кольца, которым, казалось, сжали мое горло.
Первая же картинка для меня выглядела ни разу не картинкой, а миражом, в котором, точно в паутине, похожая на дым субстанция кричала и заходилась в истерике.
А еще наэлектризованность, весь день висевшая надо мной, до сих пор никуда не делась. И эмоции окружающих меня людей, пусть даже самые агрессивные из них были по ту сторону двери, мешали сильнее обычного.
Я навострила все свои органы чувств, но убрать посторонние помехи было сложно.
Машинист кипел яростью так, что заглушал рвущееся из-за двери голодное вожделение.
Хотелось взять ластик и стереть все лишнее. Вот только ластика такого в моем распоряжении не было.
Я перелистнула фотографию. Следующая картинка была спокойная. Никакого накала страстей. Только кровищи нормально так.
Следующая. Ох, мне кажется, я ее слышу. Она умоляет выпустить ее оттуда.
Я выдохом выключила планшет. Не могу так больше. Вот где искать помощи психиатру, слетевшему с катушек?
— Теперь ты понимаешь? — вывел из оцепенения нервный голос машиниста.
Я смогла только кивнуть. С закрытыми глазами.
Волны навязчивой тревоги, исходящие от машиниста, не давали отвлечься и погрузиться в себя, чтобы там поскорее взять себя в руки.
Я открыла глаза и увидела, как пристально смотрит на меня машинист.
На вопросительный взгляд он махнул рукой:
— Скоро конечная.
Знать бы еще, какая эта конечная, хмыкнула я про себя.
Волновалась я напрасно: через десять минут поезд неспешно подкатил к знакомому мне вокзалу.
Все же топографические мозги — вещь полезная. Жаль, что в последнее время так часто приходится ими пользоваться.
— Гопники тебя поджидают, — кивнул машинист в сторону колонн вокзала.
Там и вправду стояла эта мерзкая троица и, не сводя взгляда с перрона, ощупывала глазами пространство.
— Я сейчас в депо, могу подбросить.
— Это далеко?
— Пара километров.
— Хорошо. Спасибо.
Впервые за всю поездку улыбка тронула лицо машиниста, покрытое россыпью отметин-кратеров, напоминавших спустя много десятков лет о перенесенной в детстве оспе.
Ну вот, не успела я окончить универ, а профессиональная деформация тут как тут. Всем диагнозы расставляю, кому надо и кому не надо. Вместо того чтобы думать о своих проблемах. Хотя если не загоняться проблемой раньше времени, то потом может оказаться, что проблемы-то и нет. Вот как сейчас. И в свой город приехала, и от гопников сбежала.
— Не за что. И не прыгай больше под
