подтянула колени к груди и решилась задать вопрос.
– Как вы думаете, нам стоит пока остаться в Канаде или вернуться в Штаты?
Перед тем как отправиться в путь, мы решили, что лучше не пытаться пересечь границу сразу – не сейчас, когда хранители уже могли понять, куда мы направились. Но мы еще не выбрали конечный пункт назначения.
Доминик, который, сгорбившись, сидел у задней двери вагона, пошевелился. За тот короткий промежуток времени, что мы ждали поезд, он выкачал немного жизни из высокой сосны и получше подлечил раны парней, но, похоже, эти усилия его утомили.
Его обычно тихий голос прозвучал достаточно твердо.
– Хранители никогда не отправляли нас на задания за пределы страны. Вероятно, они ожидали, что мы вернемся на более знакомую территорию.
Зиан поднял голову. Он перебирал нашу коллекцию огнестрельного оружия, собирая все патроны, какие только мог.
– Насколько нам известно, все объекты располагаются в Штатах, так? Наверняка хранители и сами ориентируются там куда лучше.
Джейкоб кивнул:
– Я думаю, нам следует остаться на севере, пока мы не перегруппируемся и не решим, что делать дальше.
Взгляд его холодных голубых глаз устремился на меня, как будто он хотел, чтобы я одобрила его план. Как будто после нескольких недель насмешек над любым моим предложением мое мнение вдруг стало для него важным.
Он признал, что был мудаком и идиотом, и даже вроде как принес извинения… после того как набросился на меня с такой жестокостью, что мне пришлось бежать прямо под мчащийся поезд, лишь бы не обрушить на него силу своего крика. Это было всего пару дней назад.
Я не знала, чему верить. Особенно теперь, когда они поняли, какой жестокой я могла быть.
Я прижала локоть к ране на боку. Благодаря повышенной способности к регенерации, свойственной всем нашим организмам, она начала затягиваться сама по себе, но при нажатии все еще болела. Эта пронзительная боль помогала мне сосредоточиться на настоящем.
Когда я открыла рот, чтобы коротко озвучить свое согласие, вагон накренился. Рука надавила на бок еще сильнее, и вместо слов из меня вырвался сдавленный писк.
Все четверо сидящих вокруг парней резко застыли. До меня донесся запах феромонов стресса.
Желудок скрутило, и я захлопнула рот. Конечно, мы не могли избегать этой темы вечно.
На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только стуком поезда по рельсам. Затем заговорил Андреас, и его голос был наполнен странной смесью настороженности и беспокойства.
– Что произошло в доме Энгель? Ты не говорила нам, что у тебя тоже появились новые способности.
Вместо того чтобы выдержать его взгляд, я опустила подбородок на колени и уставилась на исцарапанный пол.
– Раньше… такое было лишь однажды. Я не хотела верить, что это повторится.
Закрыв глаза, я добавила:
– Я вообще не хотела верить, что способна на такое.
Я не хотела, чтобы парни поняли, что во мне таилось что-то настолько ужасное. Вот и все.
Раздался шорох – Доминик плотнее закутался в парку и глубоко вдохнул прохладный вечерний воздух.
– Не похоже, что ты их просто убила, – отважился он.
У меня перехватило горло, но я не видела смысла лгать.
Они все видели. Я вполне могла выложить все прямо сейчас, и пусть они выскажут все, что хотят.
Мой голос прозвучал хрипло.
– Сила цепляется за любое место, которому она может причинить боль. Как будто она питается тем, что перед смертью причиняет людям как можно больше страданий.
– Этот крик, – сказал Джейкоб, стуча по полу. – Прямо как у банши.
– Что? – спросил Зиан.
Я почувствовала злобный взгляд Джейкоба, даже не открывая глаз.
– Разве ты не помнишь ту огромную книгу по мифологии, которую мы все вместе читали в детстве? Ту, которую любил Гриффин.
На последних словах, когда он упомянул своего близнеца, его голос стал немного грубоватым. Моя рука сама собой потянулась к кулону с кошкой и клубком, который подарил мне Гриффин.
Это единственное, что у нас от него осталось.
Правда, я не могла сжимать его слишком сильно – не могла щелкать деталями, как делала раньше, когда чувствовала напряжение. Я сломала его во время последней ссоры с Джейкобом, и самостоятельно он смог починить его лишь частично.
Когда я снова вернулась из своих мыслей в темный вагон, Доминик склонил голову набок.
– Кажется, банши кричали, предупреждая о приближении смерти? Не думаю, что они с его помощью убивали.
Джейкоб пожал плечами:
– Не то чтобы наши способности можно было вписать в какие-то рамки. Я не помню ни одного монстра, у которого росли бы ядовитые шипы и который мог бы двигать предметы силой мысли.
Он провел пальцами по предплечью, откуда могли появляться его смертоносные шипы.
На мгновение парни снова замолчали. Затем Андреас посмотрел на меня так пристально, словно собирался заглянуть в мои воспоминания, хотя в его темно-серых глазах не было багрянца.
– В ту ночь на ферме, – осторожно произнес он. – Когда ты побежала навстречу поезду… Ты сказала, что не хотела причинять нам вреда. Ты пыталась остановить проявление новой силы?
Мне бы хотелось замкнуться в себе, отмахнуться от этого вопроса. Но, очевидно, он уже знал ответ.
В ту ночь я была на грани, и когда из меня вырвался тихий стон, я увидела, что он вздрогнул. И теперь он собрал все воедино.
Я заставила себя заговорить.
– Я… после всего…
Слова застряли у меня в горле. После того как мы занялись сексом. После того как тени в нашей крови связали нас воедино.
В первые мгновения это казалось мне чем-то прекрасным, но ровно до тех пор, пока я не услышала, как Андреас признался – он сблизился со мной только для того, чтобы выудить информацию. Чтобы понять, предательница ли я.
Он тоже извинился. Утверждал, что случившееся между нами не входило в его план. Но я не знала, можно ли этому верить.
С трудом сглотнув, я продолжила говорить:
– После того, что мы сделали, мои нервы были на пределе, бурлили эмоции… а после того разговора все стало еще хуже. Я не хотела сделать кому-то из вас больно – ну, не так сильно, – но я чувствовала, что теряю контроль.
Снова воцарилось молчание. Я крепче обхватила колени.
Это было хуже всего. Не то, что я могла причинить ужасную боль и насладиться этим, а то, что какая-то часть меня была готова причинить эту боль им.
Какими бы ужасными они ни были, они этого не заслужили – этой всеобъемлющей, раздирающей душу пытки.
Зиан прочистил горло:
– Итак, ты… ты бы позволила этому поезду тебя убить…
Кажется, он не знал, как закончить мысль.
– На самом деле я ни о чем конкретном не думала, – пробормотала я. – Просто это был единственный способ остановиться.
Вот насколько все было плохо. Вот как близко я оказалась к тому, чтобы самым ужасным образом, какой только можно вообразить, мучить своих парней. Парней, которые были моей единственной семьей и которых я поклялась защищать.
Я
