не доверял полностью. В сундуке было фамильное серебро. Немного, но достаточно, чтобы семья могла пережить внезапно наступившие темные времена. Сейчас Эландер чувствовал вину за то, что не открыл тайник жене перед уходом. Возможно, тогда ему бы не пришлось сегодня ловить на себе голодные взгляды дочерей, пока он ел похлебку.
Он вытащил пару серебряных монет, выбрав те, на которых чеканка стерлась до такой степени, что уже было невозможно понять, где их сделали, и сунул в карман. Аккуратно закопал сундучок, разровнял землю и присыпал листвой. Критически осмотрел дело своих рук, удовлетворенно кивнул и пошёл назад в дом. Ему хотелось улыбнуться. Он представлял радость в глазах жены и дочерей, когда он покажет им серебро. И в глазах мальчишки—найдёныша тоже, разумеется. Парнишка теперь тоже член семьи, кем бы он ни был раньше. В тяжелые времена люди должны помогать друг другу.
Подойдя к крыльцу, Эландер увидел стоящего к нему спиной широкоплечего мужчину с корзинкой в руке, другой рукой он опирался на костыль. Мужчина был в замешательстве, он не знал, как постучать в дверь, поскольку обе его руки были заняты
— Тебе помочь, друг? — Эландеру с немалым трудом удалось не пустить в голос ни капли угрозы. Он не на войне и не в дороге. Он дома, среди друзей. Надо быть вежливым и доброжелательным.
Мужчина не без труда обернулся. Мгновение ушло у обоих чтобы узнать друг друга.
— Эландер? — удивленно воскликнул гость, — Живой? Вернулся?
Эландер подошёл и без лишних слов стиснул в объятиях своего друга детства, а после — собрата по оружию, Микейло Тарнаса. Это с ним они в детстве совершали опустошительные набеги на яблоневые сады, а когда повзрослели, и Старший Народ позвал людей на войну со злом, оба с радостью откликнулись. Они вместе прошли через тяжелейшие бои начала войны, пробивались сквозь окружение, штурмовали горные перевалы на границе Тёмной Страны, и делили кусок хлеба на двоих во время коротких привалов. Пока однажды в бою Микейло не попал под боевую телегу, которую тащили горные тролли. Его отправили домой. Это было давно, и с тех пор много чего произошло.
Дверь распахнулась, Виитрисса, похоже, услышала довольный рёв неожиданно встретившихся боевых товарищей. Она отчего-то смутилась, подхватила корзинку, которую расчувствовавшийся Микейло выпустил из рук, и ничего не сказав ушла в дом.
— Что ж я, заходи в дом, друг, — Эландер подхватил Микейло за локоть и буквально втащил внутрь.
— Угостить нечем, не обессудь, хотя, сейчас…— не договорив, он осекся. Виитрисса выкладывала на стол из принесенной Микейло корзинки хлеб, сыр, холодное мясо и прочие яства, Эландер такого не видел с тех пор, как они перехватили обоз восточных кочевников, груженый провизией. Он разжал кулак с монетами, которые собрался уже достать из кармана. Пускай пока останутся в кармане. Что-то странное здесь происходит.
Дочери кинулись обнимать Микейло. Они называли его «дядя Мика», теребили за волосы и укоризненно спрашивали, почему он так долго не заходил. А найдёныш просто вцепился в здоровую ногу Микейло и всем своим видом демонстрировал, что не отпустит его ни за какие коврижки.
Наконец, суматоха улеглась, все уселись за стол. Эландер с удовлетворением отметил про себя, что Виитрисса и девочки, хоть и явно были голодны, тем не менее ели не спеша и с достоинством. А ещё он заметил, как странно его старый друг смотрит на его жену. И как странно она смотрит на него.
Микейло заметил взгляд Эландера, но истолковал его по-своему. Он заговорщицки подмигнул старому другу, вытащил из-за пазухи плоскую оловянную фляжку, отвинтил крышку, плеснул в неё напитка и протянул со словами:
— Давай выпьем. Здесь ведь выпить не с кем. Не понимают они того, что там было.
Эландер принял напиток и опрокинул в рот. Горло обожгло, дыхание перехватило. Микейло хохотнул.
— Всё ж есть кое-что у темных, чему стоило научиться, а? Помнишь, как мы их караульную башню на перевале Зуур-Таргант взяли?
— А то как же, — сказал Эландер охрипшим от огненного напитка голосом, — и как перегонный куб нашли, тоже помню.
— А Умника, как назло, ранили сильно, ходить не мог, бредил постоянно. Так мы без него понять не могли что это за штука, но нутром чуяли что вещь нужная, ха-ха-ха!
— Да, помню. Сайзан выбросить хотел, нам ведь ещё Умника на себе тащить надо было, а тропу орочий отряд перекрыл…
— И мы попёрлись в пургу через хребет. Помню, всё помню. Только как ты смог перегонный куб соорудить? Кроме Умника ведь никто так и не смог разобраться, как он устроен, а его кибиточники убили, когда нас Государь после победы над Врагом на северо-восток повел?
— А я и не разбирался. Это тот самый куб и есть. Единственный, наверное, по нашу сторону гор.
— Его же этот эльфийский прихвостень у нас отобрал, как мы с рейда вернулись? Как увидел на нём черные руны, так сразу принялся верещать.
— Да, отобрал. А потом, когда меня в госпиталь уложили, оказалось, что неподалеку стоят лагерем всякие мудрецы, которые изучают всё что от врага к нам попадает.
— Ведь уничтожать положено?
— Положено, кто ж спорить с Первородными станет. Они и уничтожали. Но человеку свойственно любопытство, вот мудрецы изучали всё это понемногу — втайне от эльфов, конечно. Я как немного отошёл от ранения, подрядился мудрецам по хозяйству помогать. Сначала только воду носил да дрова колол, к палаткам, где они свои эксперименты производили, меня и близко не подпускали. Но прошло некоторое время, и мне удалось их убедить что я тупая деревенщина, ничего не понимаю, совершенно не любопытен и болтать не люблю. Словом, перед отправлением домой я выбрал ночку потемнее, и уволок куб в обоз.
— Не боялся, что найдут тебя?
— Так они же эльфам уже доложили, что куб уничтожен. Да и вообще, скорее всего друг друга в краже подозревали. Они ж не менее нашего оценили достоинства этого…артефакта.
Друзья посмеялись, Микейло снова налил в крышку из фляги, протянул Эландеру, тот выпил.
— Микейло, а сейчас чем занимаешься? Судя по содержимому корзинки, что ты принес, не бедствуешь. Спасибо тебе, кстати, что заботился о моей семье.
Микейло улыбнулся. Как показалось Эландеру — немного вымученно.
— Стараюсь по мере сил. Мужчин, как сам понимаешь, всех почти на войну забрали, если в поход на Темные Земли все шли добровольно, то после падения Саурона большинство засобиралось домой,
