но, по крайней мере, теперь она продувалась всеми ветрами, приносившими лёгкий запах цветения из садов, окружавших чертог Одина. Видимо, дело было в том, что сам Всеотец снова присоединился к пиршеству. Мудрейший из богов на время сменил свою богатую кольчугу на любимый синий плащ с золотой окантовкой, оставил знаменитый крылатый шлем где-то в своих покоях, и только копьё — избранное отцом ратей оружие — неизменно оставалось при своём господине, мирно поднятое острием вверх, словно посох, но всегда готовое покарать любого, кто восстанет против Асгарда и его владыки. Выглядел Один спокойно и великодушно, единственный глаз его, хитро прищуренный, внимательно следил за всем, что происходило вокруг, пока его обладатель посмеивался над буйными обсуждениями и спорами захмелевших асов. Сам Всеотец мало вступал в беседы, всё больше слушая и наблюдая.
У одного из столов громогласно смеялся его старший сын — великий Тор, рядом радостно и кротко улыбалась его жена — златовласая Сив, не сводя глаз со своего возлюбленного героя. По другую его руку стоял мой отец — улыбчивый и светлый, любимец всех богов. И его не обделял вниманием бог-громовержец. Немного в стороне, вальяжно развалившись на своём месте, сидел рыжеволосый Локи. Жадный взгляд его с любопытством прошёлся по моей фигуре, стоило мне приблизиться к отцу и его собеседнику и изящно поклониться, отчего-то я чувствовала это всем телом, самым краем кожи. Щёки вновь против воли залились румянцем, но я строго одёрнула себя: мне не хотелось, чтобы Сив подумала, что я могу питать к её мужу какие-либо чувства, кроме дружеских, и рассердилась на меня.
— Ты стала совсем взрослой, дочь Бальдра! — воскликнул простодушный Тор, привлекая к нам слишком много нежеланного мной внимания. — Да разразит меня мой собственный гром и разорвут на части великаны Йотунхейма, если ты не стала так же лучезарно красива, как твой отец, и столь же кроткой и благочестивой, как твоя мать! — я улыбнулась одними краешками губ и снова покорно склонила голову в знак благодарности и вежливости, хотя слова бога-громовержца не трогали моего сердца. Я знала, что никогда не стану так великолепна, как отец, и я вовсе не считала кротость высшим благодеянием. Да, я была хорошо воспитана и умела держать язык за зубами, но внутри себя, к разочарованию большинства богов Асгарда, я способна была мыслить слишком своенравно и непокорно. Сын Одина был прав лишь отчасти: кроткой и благочестивой я оставалась внешне, но никто не мог знать, какие страсти порой бушевали в моей душе.
— А ты всё такой же, о великий Тор, — с улыбкой произнесла я в ответ, — годы не касаются тебя, и ты всё так же силён и добродушен. Я рада, что рядом с милой Сив всегда будет надёжный защитник и любящий муж. От всего сердца поздравляю вас!
— Спасибо, — с нежностью произнесла моя подруга-асинья, вновь лучезарно улыбнувшись и прелестно зардевшись. — Однажды норны обязательно пошлют и тебе то же счастье, — я тихонько усмехнулась и всё думала, как бы сказать помягче, что не нужно мне такого счастья, когда разгорячённый брагой, славой и красотой любимой женщины Тор вдруг швырнул свой кубок наземь, озарённый какой-то блистательной, по его мнению, идеей.
— Верно говорит моя чудесная Сив! — обрадовался рыжебородый герой. — Твоя дочка ведь на выданье, бог света! Так давай подберем ей жениха! Того же Локи! Ведь печально закончилась судьба его жены-великанши и троих детей, он остался один на свете! Эй, Локи, братец, иди сюда! — от этой простодушной прямой и бестактной речи мы трое опешили. Все знали о том, как Один-Всеотец решил судьбу необычных отпрысков бога огня, но никто не говорил об этом, стараясь забыть произошедшее как можно скорее подобно страшному сну. Один Локи, казалось, был ничуть не смущён, напротив, слова Тора рассмешили и развлекли его. Лукавый огонь вспыхнул в живых озорных глазах, и красивый ас-полувеликан поднялся со своего места, откинул рыжие волосы назад, отчего те вспыхнули на солнце, словно пламя, и, к великому смущению Сив и меня, направился в нашу сторону.
— Тор часто несёт чушь, — вкрадчиво начал хитроумный бог. Мы с подругой переглянулись и вновь покорно и робко опустили глаза, — но на этот раз он прав. Твоя дочь красива, остроумна, и некому сейчас развлечь меня, заставить забыть моё горе, — в голосе мужчины, однако, звучало столько насмешки и самодовольства, что становилось ясно: судьба его первой семьи, пусть и очень необычной, волновала лукавого аса крайне мало. Не выдержав, я подняла гневный взгляд на Локи, но его, казалось, только забавляло моё замешательство. Коснувшись тыльной стороной ладони моего лица, отчего я невольно затаила дыхание, дух огня продолжал. — Отдай мне свою дочь, Бальдр.
— И думать забудь! — рассердился отец, тотчас дёрнув меня за руку и заставляя сделать шаг за его спину. Очнувшись от минутного наваждения, я поспешила укрыться за его плечом. Локи не пугал меня, в отличие от перспективы так скоро стать женой — почти рабыней! — одного из асов. В отличие от большинства своих сверстниц я совсем не стремилась стать хозяйкой чужого очага и чертога, вверить жизнь и судьбу в иные руки, кроме собственных. Я смело смотрела холодными бледно-голубыми глазами прямо в беснующиеся огненные глаза бога обмана, и что-то страшное зарождалось на глубине его взгляда. Тогда я впервые увидела его вторую сущность. — Чтобы моя прелестная добрая дочь попала в руки каверзного мерзавца, подобного тебе?! Не бывать этому. Ты погубишь мой хрупкий прекрасный цветок, бог предательства и обмана, развратишь её непорочную душу! Никогда этому не бывать!
— Непорочную душу? — и Локи громко рассмеялся, но я чувствовала, в какой гнев его привели слова отца, — словно яд разлился по воздуху. Я и сама была немало поражена: столь резкое оскорбление сорвалось с губ обычно такого ласкового и благоразумного отца. Глаза пламенного аса зловеще сверкнули зелёным огнём и вдруг стали изумрудными, как у кошки или злого духа. — Не зарекайся, ас! Ведь за такие речи можно ответить кровью! Я самый хитроумный из богов Асгарда, не раз выручавший вас всех из беды. Где Тор действует кулаками, мне помогает мой гибкий ум. Я — часть той силы, древнее которой только Один-Всеотец, я дал людям Мидгарда чувства, я породил детей, способных уничтожить все миры и поставить на колени самих богов! Тебе ли, бог света, стоять на моем пути?!
— Не горячись, Локи! Прости брату неосторожное слово! — почтительно и примиряюще произнёс Тор, легко сгребая разгневанного бога огня своей огромной лапищей. Я замерла, не в силах вымолвить ни слова. Отец и лукавый
