и бросились к чужаку. Даня по их лицам понял, что ему конец. Он даже удивиться не успел, рефлексы свое взяли — развернулся и опрометью рванул обратно в лес. В голове сквозь страх набатом стучало непонимание — да что вообще происходит? Зачем? Почему? Вместо ответов позади слышался топот деревенских. Никто не кричал, не требовал остановиться. Молча пустились по следу, как та самая свора диких собак. Костров бежал, что было сил. Все недоумение вымело из сознания. Он только и мог — убегать и не останавливаться.
Сердце колотилось как сумасшедшее. Даня не замечал хлеставшие его ветки, перескакивал через кочки. Наугад несся между деревьев, пока не поскользнулся, и нога предательски не поехала вперед. Он попытался удержать равновесие, запнулся о корягу и тяжело повалился на землю. Голеностоп обожгло острой болью.
— Бля… — со стоном выругался Костров.
Он быстро поднялся и, прихрамывая, попробовал идти дальше. Каждый шаг отдавался резкой болью и сводил на нет шансы сбежать. Даня услышал приближающееся шаги. Обернулся — местные даже не торопились. Быстро и молча шли к нему. Костров на мгновение оцепенел от ужаса. Как в страшном сне — все в черном, каждый смотрит на него, лица каменные. Как будто и не люди вовсе, а злобные призраки. К горлу подкатила дурнота. Даня попытался побежать, но поврежденная нога подвела, и он снова упал на землю. Со злым отчаянием обернулся на своих преследователей.
— Да что за херня тут происходит?! — выкрикнул он.
Вместо ответа мужик ударил его черенком лопаты, и все вокруг потемнело.
Очнулся Даня в сарае, связанный по рукам и ногам. Да так, что не пошевелиться. Скрутили намертво, но рюкзак за спиной оставили. Толку, правда, от него… Все равно не добраться. Мысли в панике судорожно разбегались. Когда он понял, что освободиться не выйдет вообще никак, сделал первое, что пришло в голову — заорал. Дверь сарая тут же распахнулась. В проеме показался деревенский. Ответил лучше, чем словами — взмахнул серпом и воздух полоснул. И снова ушел.
— Блядь…
Рухнуть в омут безысходности помешал знакомый и очень тихий голос. Он шел из-за стенки, куда привалился Костров.
— Дань… Слышишь меня? Не говори ничего, только слушай. Они скоро придут за тобой. Не сопротивляйся, иди с ними. Когда подведут к колодцу, они тебя развяжут. Постарайся вырваться и спрыгнуть вниз. Просто поверь мне. Так надо. Сделай так, иначе они тебя убьют.
Костров услышал шаги — караульный от двери пошел вдоль стены.
— Эй… — тихо позвал Даня, но никто не ответил.
Он не знал, сколько ему пришлось ждать. Может, час, может, больше. Сидел в глухом оцепенении. Снова и снова прокручивал слова Артема. Прыгнуть в колодец? Да как это вообще возможно? Когда за ним пришли, Костров зло подумал, что скоро его хватятся. Отследят, куда он уехал, и пересажают местных психов. Мысль о будущей мести немного грела душу.
Все происходило именно так, как говорил Артем. Ему освободили ноги, вытащили из сарая и повели в лес, но на месте ямы, которую он собирался раскапывать, Даня увидел широкий колодец. Сверху закрыт деревянной крышкой. Таких вроде бы никогда не строили. Его подвели ближе. Сердце стучало так, что вот-вот пробьет грудную клетку. Вперед выступила похожая на монахиню женщина с серпом в руках. Костров отчаянно боялся упускать ее из вида, но все-таки нервно обернулся на шум — двое мужиков сдвигали тяжелую крышку. Его крепко взяли под руки. Женщина подошла еще ближе. Ее лицо выглядело не строгим, а мертвым. Даня интуитивно попятился.
Она разрезала веревку на его руках, и в сознании командой прозвучали слова Артема. Костров рванулся, что было сил. Локтем со всей дури врезал одному, оттолкнул другого и, даже не раздумывая, сиганул в колодец. Горло ему перережут, или утонет он — какая нахер разница? Сгруппировался, как получилось — неосознанно. Он вообще на рефлексах действовал. Если пытаться думать, пропащее дело. Послышался плеск воды, ногу снова обожгло болью, что-то ощутимо и болезненно ткнулось в спину. Даня тяжело плюхнулся на задницу и чуть не заорал. Воды здесь было немного. Максимум по колено. Да и шахта совсем неглубокая. Потому что это было не колодцем, а могилой — в льющемся сверху свете Костров очень хорошо разглядел человеческие кости и скелеты. Некоторые еще были обтянуты обвислой, полусгнившей кожей. Замутило так, что Даня едва справился с рвотным позывом. Стало быстро темнеть. Он со страхом посмотрел наверх — там задвигали крышку, отрезая его солнечного света и мира живых. Его затрясло. Вот так все и закончится? Сдохнет в компании трупов в колодце. Ну а что, в фильме такое уже было, теперь и в реальности будет.
— Дань, не бойся, — раздался тихий голос Артема, и Костров вздрогнул.
Он замотал головой, но вокруг была только темнота.
— Идти можешь? — продолжил Артем, и Даня почувствовал, как кто-то до него дотронулся.
Воображение тут же выдало обтянутый гнилой кожей скелет, и он дернулся в сторону.
— Тише-тише, не бойся, это я, Артем, — он схватил его за руку.
Прикосновение было обычным, человеческим.
— Держись за меня и пошли. Осторожно, не торопись. Пригнись, тут тоннель узкий.
Костров отрешенно подумал, какой еще тоннель? Он и не заметил ничего, когда мешком вниз свалился. Но ему было и не до разглядываний. Артем держал его за руку и куда-то вел в кромешной темноте. Несло сыростью. Гнилью — все меньше. Когда впереди стало светлее, Даня не поверил своим глазам. Земля исторгла их в лесу, у истока ручья. Артем все еще крепко держал его за руку, пока они не выбрались на поверхность.
— Все, они не будут тебя искать. Для них ты в колодце.
Даня оглушенно посмотрел на парня, кивнул и подошел к ручью. Там он опустился на колени и долго плескал водой себе на лицо. Может, он спит, а? Очень хреновым сном с мощного бодуна. Артем терпеливо ждал. Отошел в сторонку и сел на бревно. Через пару минут Костров все-таки понял, что счастливого пробуждения не будет. Подошел к парню и сел рядом. Посмотрел на него и задал единственный интересующий его вопрос. Он уже получил один ответ в виде удара по голове. Теперь рассчитывал хоть на какое-то объяснение.
— Что за херня здесь происходит?
Артем вздохнул, посмотрел на него и снова отвел взгляд.
— Это очень странная и стремная история.
— Да ну? — саркастически произнес Даня. — А все, что до
