напролёт. А наши беседы, настолько беспредметные, что могли длиться не меньше часа?.. И я вовсе не обращала внимания на то, что с недавних пор могла при встрече невзначай разгладить рукой складку на рубашке Андрея или поправить носовой платок, выглядывающий из нагрудного кармана его пиджака, когда «перехватывала» руководителя по пути на деловую встречу. И уж, конечно, совсем обыденно выглядела недавно выдвинутая Андреем идея перенести мой сценический гардероб в отдельное помещение, сделав гримёрную просторнее, и провести в ней косметический ремонт, чтобы я в перерывах между выступлениями чувствовала себя на рабочем месте комфортнее и уютнее, ведь это так укрепляет «рабочий тонус».
Такое положение вещей было абсолютно естественным, тем более что мы с Андреем являлись уже не просто коллегами: различные жизненные встряски друг друга мы ощущали и старались если не вмешиваться активно с советами и примерами собственного исцеления, то по крайней мере поддерживать, хотя бы мысленным посылом: «Держишься ты превосходно!» Без малого мы стали друзьями…
И пусть вот этого «малого» никак не случалось… Ничего настораживающего не было в том, что однажды вечером Андрей, в очередной раз доставлявший меня домой после репетиции, стоило мне только заикнуться о планах пройтись за продуктами, не высадил меня у супермаркета, а любезно предложил (отклонив все возражения) сопроводить — от прилавков через кассу — домой. Пакеты были тяжёлые, и мой самопосвящённый рыцарь настоял на том, чтобы помочь поднять их до квартиры. В холле мы были одни и не сдерживали громкого смеха по поводу моей шутки о том, что Андрей, похоже, в детстве не накатался в лифтах и сейчас использовал любую возможность для этого, а учитывая то, что моя квартира находилась на восемнадцатом этаже, я была самой подходящей попутчицей в такой мальчишеской забаве. Наш «перевозчик» путешествовал где-то между этажами, а мы выплёскивали всё напряжение рабочего дня в незатихающих смешках и порывистых улыбках. Теперь взрыв хохота вызывало даже шуршание пакетов в руках Андрея. Я подалась вперёд и потянулась к нему рукой, чтобы перехватить выскальзывающую упаковку, как вдруг его лицо оказалось прямо напротив моего, а его губы сомкнулись на моих. Не уверена, кто застыл первым — Андрей или я. Если я, то точно от того, что это прикосновение было… Нет, не резким, не отталкивающим, даже не чужим… А каким-то противоестественным. И я дёрнулась назад. Казалось, Андрей за долю секунды до этого почувствовал мою реакцию и сам выпрямился, отступив от меня. В этот момент прозвучало оповещение, что подошёл лифт, массивные двери открылись, что мы оба проигнорировали.
На меня смотрели уже не улыбающиеся, а полные смятения глаза.
— Прости… Прости, Тань, я…
Уже откровенное опасение сквозило во взгляде Андрея, и я посчитала себя обязанной объясниться:
— Нет, Андрей, я не хотела…
— Тань, ты не должна оправдываться. Прости, это я… не удержался… Я не должен был. Прости меня, я всё понимаю.
Андрей без лишней просьбы протянул мне пакеты.
— Да, — я как можно быстрее и вместе с тем неуклюже перевесила их к себе на руку и снова нажала кнопку вызова лифта.
— Пока. — Андрей быстро развернулся, его спина, обтянутая кожаной курткой, мелькнула и скрылась за выступом стены.
Что именно и насколько он понимал? Как сильно его задело моё отчуждение? Это волновало меня, но ещё больше не давал покоя тот факт, что мне не хотелось, чтобы он ушёл, как тогда, после его слов у ночного окна. Сейчас я даже сожалела, что так вышло… Перешагнув порог квартиры, я ещё долго думала, опустившись на этажерку и поставив пакеты у ног. Я силилась разобраться в охвативших меня чувствах: я не ответила на его поцелуй, потому что не ощутила притяжения со своей стороны, и я вовсе не ждала повторения, чтобы испытать себя ещё раз. Но я твёрдо осознала: там внизу, у лифта, мне не хотелось, чтобы он уходил… Совсем не хотелось…
***
И снова всё встало на свои места. Как будто не было того внезапного поцелуя… А до него — неоконченного разговора… Не знаю, проявлением ли мудрости, трусости или чего-то ещё было с нашей стороны делать вид, что за пределами ресто-клуба между нами ничего не происходит. Мы по-прежнему общались ровно и смело смотрели друг другу в глаза не только на людях, но и оставшись наедине.
На днях у меня появилась новая гримёрная, состоящая из двух комнат, так что разлучаться со сценическими нарядами и реквизитом мне не пришлось. В принципе, стиль оформления в помещении сохранился похожим на тот, что был в моём прежнем «обиталище». За счёт увеличения свободного пространства появилось ощущение, что комната залита светом. Зато мебель и привычные атрибуты переехали вместе со мной, так что я недолго привыкала к произошедшим переменам.
Усердно отрепетированная концертная программа пользовалась у публики большим успехом, и сегодня мне предстояло в очередной раз порадовать зрителей её номерами почти в полном «составе». Это означало, что моя смена закончится поздно ночью, однако совсем не напрягало, поскольку от нового проекта я получала не меньше удовольствия, чем те, для кого я, объединившись с арт-менеджером, звукооператором, музыкантами и хореографом, старательно его разрабатывала. В гримёрную заглянул Андрей, кому сегодня, в отличие от меня, вечер сулил раннее отбытие домой — за особые заслуги перед индустрией развлечений он был поощрён коротким рабочим днём!
— Почему бы тебе не оставаться ночевать тут после поздних смен? Я старался, чтобы здесь ты чувствовала себя не менее комфортно, чем на своих девяноста… Сколько там у тебя метров?
— Ну уж нет, — я махнула кисточкой для макияжа по кончику своего носа, — не сравнивай. — Я повернулась на стуле и ослепила директора испепеляющим взглядом из-под подкрученных ресниц: — И в моей квартире не девяносто метров.
Андрей приподнял брови в изумлении.
Я громко прошептала:
— Сто двадцать!!!
— У-у-ух!.. Прости за дерзость. — Андрей подошёл ближе и провёл рукой по гримёрному столику, задержав её у края. — Кстати, мебелишка хоть и б/у, а хорошо вписалась.
— Продолжаешь издеваться над любительницей роскоши? — я оперлась рукой, согнутой в локте, на спинку стула и продолжала разоружать начальника одной из своих самых обворожительных улыбок.
— Ладно. Хорошего вечера! — Андрей уже собирался уйти, но остановил свой порыв, ощутив, как моя изящная рука легла на его крупные пальцы.
Он переводил взгляд с моего лица на ладонь, подрагивающую в волнении на его руке. Во взгляде его, однако, не читалось удивления, а только задумчивость.
— Андрей, приезжай сегодня ко мне.
Руки он не убрал, но взгляд его теперь застыл, прикованный ко мне:
— В смысле?
— Ко
