в то время с едой было очень тяжело. Я был не очень сильным. Трамваи ходили редко. А когда трамвай наконец приходил, вагоны были забиты, и толпа пыталась втиснуться в них.
Мне редко удавалось войти. У меня просто не было сил втиснуться. Поговорку «Наглость — второе счастье» придумали именно тогда. Поэтому я всегда рано выходил, чтобы добраться до консерватории. Я даже не думал о трамвае. Я шел пешком.
Так было всегда. Я шел, а другие ехали в трамвае. Но я не завидовал. Я знал, что у меня нет другого способа добраться, я был слишком слабым» [6].
Шостакович рано повзрослел. Когда ему было семнадцать, умер отец. Мать и сестры были сильно истощены, а сам он заболел туберкулезом и сильно ослаб, несмотря на выхлопотанный ректором консерватории Глазуновым дополнительный паек.
Теперь он стал главой семьи и, каждый день выходя из этого дома, знал, что музыка музыкой, но вернуться нужно с деньгами:
«Я прожил жизнь пролетария, а не зеваки. Я вкалывал с самого детства, не в поисках своего «потенциала», а в физическом смысле слова. Мне хотелось бродить и смотреть по сторонам, но у меня была работа» [7].
Дмитрий устроился тапером в кинотеатр «Светлая Лента» (позже — «Баррикада»), Работа была изнурительной, а отношение начальника унизительным. Платили гроши, но нужда была сильнее гордости. Мать и сестры, как могли, поддерживали его: «Несмотря на нашу бедность и постоянные нехватки, наш Митюша очень избалован необходимым комфортом, за ним ухаживаем все мы, его нужно вовремя кормить, все ему подать и сделать. Отсутствие режима губительно для него. <…> Вся беда, конечно, это в нашей бедности и полном отсутствии финансов и полном неумении завоевывать в жизни положение. Но в этом мы, по-видимому, неизлечимы» [8].
Митюша же видел домашнюю жизнь иначе: «Дома обстановка унылая; все, кроме меня, отчего-то ссорятся друг с другом. Я ничего не могу сделать для того, чтобы чем-нибудь осветить их жизнь. Моя мама и сестры такие хорошие люди, но у них очень мало радостей. Забота о завтрашнем дне и больше ничего в сущности. Но я ничего не могу сделать для их радости. Я знаю, что моя радость — ихняя, но у меня нету радостей. Скорее все горе и сомненье. Но я никогда не позволю себе огорчать их своими печалями. И так у них их много. Поэтому дома я весел, бодр, утешаю, если возможно, смешу и ощущаю каждый мой нерв. Я их держу в беспрерывном напряженьи, но пару раз не выдержал. Позавчера, идя в консерватории по гостинному коридору, заплакал. Выплакал все слезы, и не стало легче» [9].
Сколько раз то из консерватории, то со службы устало плелся в этот дом разочарованный композитор. Но скоро стены дома на Марата услышат и ликование, и радостный смех! 12 мая 1926 года двадцатилетний Шостакович с триумфом представит в Большом зале Филармонии свою дипломную работу, Первую симфонию:
«Попытаюсь описать вам наши волнения в связи с исполнением Митиной симфонии. Всю зиму мы жили ожиданием этого события. Митя считал дни и часы. Наступил день концерта. Митя не спал всю ночь. В половине девятого мы приехали в филармонию. К девяти часам зал был полон. Что я почувствовала, увидев дирижера Николая Малько, готового поднять свою палочку, невозможно передать. Могу только сказать, что иногда бывает трудно пережить даже великое счастье… Все прошло блестяще — великолепный оркестр, превосходное исполнение… Но самый большой успех выпал на Митину долю. По окончании симфонии Митю вызывали еще и еще. Когда наш юный композитор, казавшийся совсем мальчиком, появился на эстраде, бурные восторги публики перешли в овацию…» [10].
Дом № 9 по улице Марата, где с 1914 по 1934 годы, жила семья Шостаковичей (ЦГАКФФД СПб)
За этой овацией последуют и другие: «Исполнение моей симфонии будет лебединой песнью меня — композитора. Потом я стану музыкальной машиной, умеющей изображать в любую минуту «радость свидания двух любящих сердец»«[11].
В этом доме Шостакович напишет еще десятки произведений, в том числе две оперы — «Нос» по одноименной повести Гоголя и «Леди Макбет Мценского уезда», посвященную жене Нине.
Квартира № 7 в доме на Марата, 9, все еще хранит дух двадцатилетнего пребывания выдающегося музыканта. Об обстановке и некоторых личных вещах Шостаковича позаботился его ученик, прославленный дирижер и виолончелист Мстислав Ростропович. В 2002 году вместе с супругой, оперной певицей Галиной Вишневской, он приобрел и восстановил жилище, пережившее с семьей Шостаковичей взлеты и падения — революцию, войны, смерти, болезни, свадьбу, радости творчества, смех друзей и триумф музыкальных побед.
Литература
Волков С. Свидетельство. Воспоминания Д. Д. Шостаковича, записанные и отредактированные С. Волковым. — Нагрег&Row, 1979.
Келдыш Ю. В. Ассоциация современной музыки // Музыкальная энциклопедия: в 6 т. / Гл. ред. Ю. В. Келдыш. — М.: Советская энциклопедия; Советский композитор, 1973.
Луначарский А. В. О быте. — М.: Ленинград, 1927.
Смагин С. А. Критика «Полового вопроса» в советском кинематографе второй половины 1920-х — начала 1930-х гг. // Артикулы — № 27 (3-2017).
Страницы жизни // Издательство «Дмитрий Шостакович» (DSСН); www.shostakovich.ru.
Хентова С. М. Молодые годы Шостаковича. — Л.: Советский композитор, 1975. Хентова С. М. Шостакович. Жизнь и творчество. — Л.: Советский композитор, 1985. Шерих Д. Ю. Улица Марата и окрестности. — Центрполиграф, 2012.
Шкловский В. За сорок лет. — М., 1965.
Юткевич С. Контрапункт режиссера. — М.: Искусство, 1960.
Особняк Демидова
(1840 г., архитектор О. Монферран) Большая Морская ул., 43
«В доме княгини Ливен происходят своеобразные собрания. Впереди стоит пожилой англичанин и горячо говорит о чем-то
