и, вздохнув, проговорила:
— Хорошо. Скоро у меня день рождения, бабушка настаивает, чтобы своё двадцатилетие я праздновала дома, приходи и ты, надеюсь, Никита не будет дежурить в этот день, хотя его никогда не бывает на семейных праздниках.
Даша обняла Лизу и по-деловому спросила:
— Что ты хочешь в подарок, дорогая подруга? Может, билеты в театр на двоих? — Лиза улыбнулась и согласно кивнула. — А почему всё-таки твой день рождения бабушка хочет отмечать дома?
— Наверное, потому что это традиционный домашний праздник. Так было всегда. — А потом поправила себя: — Почти всегда. Но ты не волнуйся, после домашнего ужина все гости отправятся на прогулку на речном трамвайчике. Так что, праздник продолжится уже там. Только без бабушки, ибо она считает, что молодёжь должна хоть иногда отрываться от стариков.
— И пускаться во все тяжкие.
— И пускаться во все тяжкие, — смеясь, подтвердила Лиза.
Дальше разговор пошёл о вполне привычном: университетских новостях, преподавателях, лекциях.
— Смотрела учебный план на семестр? — потрясла смартфоном Девятова. — Добавляется новый предмет: логика, скоро пойдут лекции. Не понимаю, зачем филологам этот предмет? Натолкают всякой всячины: латынь, этика, эстетика, экономика, теперь вот логика, а ты учи. Для чего?
— Вероятно, для общего развития.
Лиза помешала свой кофе и немного повернула голову в сторону, где должен сидеть Ник — будущий отец, но его за столом уже не было. Посмотрев на часы, она тоже засобиралась домой, ибо давно пора выводить на прогулку Джека, к тому же к завтрашнему семинару она так и не подготовилась. Девятова, поняв: аудиенция окончена, предложила позаниматься вместе, аргументируя тем, что она ничего не понимает в анализе произведений, особенно когда автор пишет много букв, а вот Лиза — другое дело, и понимает, и может объяснить легко и доходчиво. Но та сдержала её пыл:
— Здрааавствуйте, если что, так Косой. Подруга, прости, но доклад — вещь индивидуальная, я бы даже сказала, интимная. Встретимся завтра на лекциях.
Глава 3
Сегодня Вера решила сама переделать всю домашнюю работу: медуниверситет, где она преподавала ортодонтию, из-за эпидемии кори перешёл на дистанционное обучение, это, конечно, не отменяло лекций в режиме онлайн, но значительно экономило время, ибо не надо было почти полтора — два часа тратить на дорогу в вуз и простаивать в бесконечных пробках. К тому же сегодня не было необходимости присутствовать и в своей стоматологической клинике, заместитель на месте — всё проконтролирует, а ей, Вере, хоть изредка нужен отдых.
В кои-то веки, протирая в кабинете полки книжного шкафа, она не удержалась и достала из его недр фотоальбом, тот, старый, ещё заведённый в юности фотоальбом, который она брала в руки за всё время, что живёт в этом городе, всего пару раз. И каждый раз после того, как закрывала последнюю страницу, клялась, что больше его ни за что не поднимет с полки, ибо всегда такие минутки воспоминаний заканчивались повышенным давлением. Потому она и прятала фотоальбом куда-нибудь подальше, во второй ряд, за нелюбимую «Анну Каренину», подаренную ей директором после окончания школы. Зачем она вообще привезла альбом сюда из Энска — лишнее напоминание о тех днях, месяцах, годах, когда была по-настоящему счастлива.
Как же им было хорошо и весело втроём: ей, подруге Ольге Дробышевой и соседке Соньке Визе — дочке любимой учительницы Елены Николаевны, когда придумывали какую-нибудь пакость для пацанов-одноклассников, к примеру, как быстро связать шнурки их ботинок, пока мальчишки на физкультуре играют в пионербол. Сонька, правда, была совсем малявкой, на семь лет младше подруг, однако это не мешало ей вскидывать вверх маленький и аккуратный носик и нравоучительно говорить старшим подругам:
— Неприлично так себя вести: девочек украшает скромность.
Вера, её тогда все называли Вероникой, и Оля, переглядываясь, прыскали:
— Подумаешь, какая моралистка, пожалуйся ещё матери.
— Я не ябеда.
Они знали об этом, но подтрунивали так, ради профилактики. Сонька была классной девчонкой: романтичной, доброй, нежадной, и самое главное, надёжной. Как скала, надёжной. Эти качества Вера с Олей в ней очень ценили и потому, в отличие от других, позволяли находиться рядом.
Вера нашла фотографию, где подруги в парадной форме после мероприятия на фоне молодой зелени позируют фотографу из городской газеты. Счастливые и молодые. Под рамкой Ольгиной рукой было аккуратно выведено: «19 мая 1987 год. Принимаем Соньку в пионеры». Да, им тогда было по семнадцать, а малявке всего десять: вожатая, объединив на сборе комсомольцев и пионеров, в сущности, хотела продемонстрировать перед присутствующим начальством из ГорОНО преемственность поколений. А на той фотографии они уже на Сонькином выпускном. «Какой же это год? Так, ей семнадцать, значит, 1994. Вот у малявки был полноценный выпускной с торжественным вручением аттестатов, тамадой, конкурсами, встречей рассвета — повезло», — зло подумала Вера. Когда они с Ольгой оканчивали школу, вышел запрет на проведение таких мероприятий, ибо в стране тогда во всю шла антиалкогольная кампания. Хорошо они погуляли на Сонькином празднике, весело. Ну а что, нужно было сидеть дома за чтением книжек и ждать, когда Верин Юрик и Ольгин Серёжка вернутся с работы? Везде должна быть мера.
Так, рассматривая фотографии, Вера не услышала, как к дому подъехала машина, щёлкнул замок и открылась входная дверь.
— Ма, ты что притаилась, сына не встречаешь?
— Николай, сынок, прости, отвлеклась. — Она, встрепенувшись, бросилась к нему: — Ты голоден?
— Нет, поел, — морщась, ответил парень и, глядя на сбитые костяшки пальцев, продолжил: — Мне нужно с вами поговорить…
— Ой…Ты подрался? Больно? — заметив, наконец, пораненную руку, охнула Вера.
Не ответив на вопрос, он продолжил:
— Хочу перевестись из своего университета в любой другой: надоела мне и жрналистика, и вуз, не моё это, хочу что-то попроще. Ну не акула я пера, что зря время терять? Вам же лучше — меньше взяток преподам давать. Подготовь, пожалуйста, отца. — И, видя реакцию матери, резко добавил: — Это решение не обсуждается.
Вера стояла в растерянности, забыв положить на место старый фотоальбом.
— Но проще только педагогический или историко-архивный… Куда ещё можно перевестись.
Сын кивнул и усмехнулся:
— Представляешь меня директором школы, колледжа или музея? А я себя им вижу. Почему бы и нет — какой — никакой начальник.
«Вот именно: никакой», — подумала Вера. Не для их семьи такой статус.
— Кроме того, мне нужны деньги. Много.
Деньги не были проблемой, а вот другое…Так непросто было пристроить два года назад сына с его-то баллами в престижный вуз да ещё на журфак. Пришлось дать немаленькую взятку ректору вуза, хотя это сейчас очень опасное предприятие,
