были предъявлены и обвинения в мошенничестве — ни в Великобритании, ни в одной другой стране за пределами России. Та же адвокатская команда из Hogan Lovells добилась ордера на замораживание активов только на основании решения российского суда и мастерски обыграла Пугачева, пока он метался в попытках разобраться в многочисленных судебных постановлениях. Его допрашивали на предмет местонахождения его активов и сочли лжесвидетельством показания о продаже угольного бизнеса, поскольку было неясно, кто участвовал в продаже — он сам или его сын. При этом, похоже, судью не волновал сам факт продажи бизнеса за одну двадцатую от реальной стоимости, зато чрезвычайно интересовало, насколько добросовестно Пугачев выполнил все процедуры и задекларировал все свои активы. У него забрали паспорта и запретили покидать территорию Соединенного Королевства на весь длительный период допросов, связанных с поиском активов, — кремлевские недруги постепенно сжимали кольцо. Он обращался к разным адвокатам, но одни не решались браться за беспрецедентное по тем временам дело, а другие видели в нем только легкую добычу. Адвокатские конторы были завалены аналогичными делами, за участие в слушаниях в Верховном суде Лондона московские магнаты платили втридорога, и цены на подобные услуги взлетели до астрономических высот. Судя по документам, адвокатские услуги Пугачеву оказаны не были. PR-фирмы предлагали ему защиту имиджа за 100 000 фунтов в месяц.
— Теперь он на нашей территории, — заявил партнер международной фирмы, представляющей интересы Пугачева.
Вначале Пугачев считал, что дело против него заведено по инициативе вышедших из-под контроля мелких кремлевских сошек, жаждавших завладеть его бизнес-империей, но по мере развития ситуации начал опасаться за свою физическую безопасность, полагая, что кампания была инициирована самим Путиным.
— Как он мог так со мной поступить? Это же я сделал его президентом, — сокрушался он, сидя на кухне в Челси, шокированный визитом 8015 и подозрительными устройствами на своих автомобилях. Один из его бывших друзей, направленный Кремлем в Лондон, сообщил, что Путин лично контролирует каждый этап этой кампании, и предупредил: «У нас тут все под контролем, все схвачено».
Пугачев давно наблюдал за тем, как деньги Кремля покупают влияние в Лондоне. До этих судебных разбирательств он встречался с английскими лордами — они улыбались, пожимали ему руку и говорили о величии Путина. В те дни еще подразумевалось, что Пугачев — по-прежнему «путинский банкир», как называла его пресса, и его постоянно просили сделать пожертвование в пользу Консервативной партии — без всяких задних мыслей. Все его кремлевские друзья перевезли в Лондон родственников и любовниц и наведывались к ним по выходным, осыпая город наличностью. Бывшая жена Сечина Марина и его дочь жили в частном доме. Заместителю председателя правительства Игорю Шувалову принадлежал престижный пентхаус с видом на Трафальгарскую площадь. Сыновья путинского партнера по дзюдо миллиардера Аркадия Ротенберга учились в одной из самых престижных частных школ Британии, а бывшая жена Наталья отплатила ему за такую заботу неблагодарностью — подала на развод в Верховный суд Лондона. Много лет жила в Лондоне дочь вице-спикера Государственной Думы Сергея Железняка, ярого российского патриота и принципиального противника западного влияния.
— Список официальных резидентов Лондона бесконечен, — иронично замечает Пугачев. — Они очень хорошо устроились на этом острове с отвратительной погодой.
В Британии деньги всегда играли решающую роль. Путин отправлял агентов подкупать британские элиты. Лондон привык к лавине российского нала. Цены на недвижимость взмыли вверх: вначале российские магнаты, а потом и чиновники стали раскупать дорогие особняки в районах Найтсбридж, Кенсингтон и Белгравиа. Доходы от российских акций — в первую очередь государственных Роснефти, Сбербанка и ВТБ — позволяли оплачивать аренду и расходы на престижные лондонские PR-агентства и юридические фирмы. Британские лорды и бывшие политики получали щедрое вознаграждение за то, что соглашались войти в правление российских компаний, хотя и понятия не имели о сфере их деятельности. Повсюду чувствовалось российское влияние. Бывший офицер КГБ и банкир, позиционирующий себя как ярый борец за свободу прессы в России, Александр Лебедев приобрел влиятельное в Лондоне издание Evening Standard, стал завсегдатаем столичных вечеринок, а его имя возглавляло списки самых желанных персон на званых ужинах. Другим желанным гостем был украинский магнат Дмитрий Фирташ, выбранный Кремлем для торговли газом, который, несмотря на свои связи с главным русским бандитом Семеном Могилевичем (его разыскивало ФБР), пожертвовал миллиарды Кембриджскому университету.
Его лондонский приспешник Роберт Шетлер-Джонс перевел миллионы фунтов в поддержку тори, а самые известные члены партии заседали в правлении британско-украинского общества Фирташа. Были и менее заметные игроки. Как минимум одному из них удалось завязать близкие отношение с мэром Лондона, представителем элитных кругов тори Борисом Джонсоном.
— Все считают, что шпионы — это подозрительные типы, которые носят темные очки и выглядят, как в кино, — говорит Пугачев. — Но здесь они повсюду. И выглядят, как обычные люди. Вы никогда не догадаетесь.
Пугачев не знал, действительно ли у Кремля «тут все под контролем, все схвачено», как ему заявил кремлевский гонец, или его просто хотят запугать. Но после обнаружения подозрительных устройств и слухов о возможной экстрадиции в Россию решил, что больше не готов гадать и рисковать. Несмотря на близость к Путину и многочисленные контакты с кремлевским кланом бывших кагэбэшников-силовиков, встреча с высшим чином из МИДа Великобритании отменилась в последний момент. Кремлевский гость сообщил, что вместо этого ему нужно встретиться с человеком из М16, завербованным российской разведкой. Все встало с ног на голову. Пугачев опасался, что правительство Британии готовится к сделке с Россией по его экстрадиции, и вспоминал судьбу своего товарища Бориса Березовского — в марте 2013 года его нашли мертвым на полу в ванной своего загородного дома в Беркшире с обмотанным вокруг шеи любимым черным кашемировым шарфом. Обнаруженные отпечатки пальцев идентифицированы не были, Скотланд-Ярд проводить расследование не стал и передал дело местной полиции Долины Темзы, которая сочла смерть олигарха суицидом и закрыла расследование.
— Похоже, они договорились с Россией не поднимать шумихи, — переживал Пугачев.
И вот через несколько недель после нашей встречи в Челси, в один прекрасный июньский день 2015 года, Пугачев внезапно исчез, не предупредив даже свою партнершу, мать троих детей, лондонскую светскую львицу Александру Толстую — она весь вечер прождала его на праздновании восьмидесятилетия ее отца. Все его телефоны были выключены. Последний раз его видели на встрече с адвокатами, где его предупредили, что для залога в связи с неизбежным запросом на экстрадицию потребуется 10 миллионов фунтов, но доступа к таким деньгам у Пугачева не было. Через несколько недель он всплыл во Франции, гражданство которой получил еще в 2009 году — французские законы защищают своих граждан от экстрадиции в Россию. Здесь, на своей вилле-крепости
