до регенерации.
Ужас не отпускал, даже когда под руку поднырнула Лиру, обнимая и потираясь щекой о подол.
— Мы скучали, — донеслось до Инриль негромко, словно уши обернули ватой.
Богиня даже отреагировала не сразу, не отрывая взгляда от бессознательного сына.
Она могла потерять. Она могла потерять его! Вот так, в первом же столкновении, которое Фрейль провалили с треском. Она могла потерять своего ребенка так же легко, как Пуффи — выпустить иголки. За секунды!
Инриль заторможенно обняла Лиру в ответ. Наклонилась, по-прежнему смотря лишь на Шейрона, и поцеловала дочь в макушку. Тело окутало теплом солнечного дня и запахом трав — так уютно, так по-домашнему... так оглушающе после пережитого кошмара.
Напряжение от ненавязчивого воздействия Лиру не ослабело.
Инриль уселась на стул, сжав ладонь Шейрона в своих — холодных. Она не помнит, стоял ли тот вообще в этой комнате? Кажется, его принес Дэнталион. Кажется, Ниривиль опустила мягкий плед Инриль на плечи, закрывая бурые пятна на белоснежном платье и общий потрепанный вид. Кажется, Лиру еще обнимала Инриль какое-то время, а после вышла.
Инриль благодарна.
Сейчас она не потянула бы беседу ни физически, ни морально, а оставлять дочь без внимания в такой момент — гораздо хуже безответственного поведения Инриль по отношению к собственным детям в прошлом.
Течение времени для Инриль замедлилось. Здесь, в тишине комнаты, где слух улавливает лишь дыхание Шейрона. В доме, спрятанном от посторонних на изнанке. В их личном семейном мирке, крошечном, но надежном, где нет боли, страха... и темных.
Инриль зажмурилась, пытаясь выбросить из головы их хищные оскалы и хохот.
Для темных это была не битва — игра в кошки-мышки. И роль добычи выполняла «боевая» часть Фрейль в полном составе, как же... жутко! Всего двое темных сумели уничтожить любые надежды на легкую победу и ранить брата и сыновей. Это при том, что достать их, в отличие от самой Инриль, априори сложнее.
А что, если темных богов — больше? Что, если им удастся уничтожить Завесу и призвать подкрепление?
Весь мир сгинет в огне! А страшнее всего то, что Фрейль никак этому помешать не смогут, просто не хватит сил...
Инриль крепче сжала руку Шейрона и судорожно выдохнула.
— Так, а ну отставить сопли! — донеслось резкое от двери.
Инриль обернулась нехотя.
Тейрон. Застыл в проеме, опираясь о косяк. Грудь перебинтована, на левой руке и ноге — тоже повязки. На лице недовольство.
Шикнув, брат отлепился от опоры и шагнул в комнату.
— Что за похоронную атмосферу ты здесь развела? Кто-то разве умирает? Шейрон — не слабак, он один из богов войны. Эти раны ничего не значат. Отоспится, восстановится и будет, как новенький. Еще ответочку кинет той твари, что использовала его как когтеточку. Или ты сомневаешься в своем ребенке?!
Инриль издала хриплый смешок.
Она не сомневалась в детях. И в брате не сомневалась тоже. Только в себе.
Она ведь их не удержит, захоти ее защитники вновь ввязаться в бой. А там, кто знает, чем все может обернуться? Она ведь не укроет их, не отведет удар — просто не успеет! Громкая фамилия и уникальный дар — какой в них толк, если она не в состоянии защитить семью?!
— Мне страшно, — Инриль не призналась бы в этом детям, не сказала бы бабушке, но Тейрону — может.
Брат скрестил руки на груди, посмотрел на нее с иронией.
— Страшно? Смотайся в Бридвиль за той бурдой, что тебя в Академии успокаивала. Хоть бочку ее выдуй, слова не скажу. Только не сиди больше с такой миной, словно мы
