боясь того, что они могли сделать с ней все, что угодно, ведь они гораздо сильнее ее. Мне тоже захотелось быть как она, но, увы, я не такая. Возможно, в будущем я стану бесстрашной, как мама, как Мелиса начну ходить на бокс, чтобы суметь защитить себя и маму.
— Заткнись, — отозвался тот. Я взглянула на них, своими заплаканными глазами. Мужчина сильно сжимал руль, что костяшки побелели. Он с трудом сдерживал свою злость, казалось еще чуть-чуть и обрушится на нас всем своим накопившемся гневом. Потом посмотрела на маму, она смотрела на меня с сожалением. Попыталась улыбнуться уголками губ, но я знала, что ее улыбка фальшивая. Я уже не такая маленькая, чтобы в это поверить.
— Мама, мне страшно… — тихо чуть слышно, прошептала я, чтобы эти придурки не услышали меня. Сколько бы мне не было лет, но свою слабость я не хочу показывать перед другими. Мама крепче прижала меня к своей груди. Ее сердце сильно колотиться, ей, как и мне не спокойно.
Не знаю, сколько мы ехали, но вскоре меня сморил сон. Я спала беспокойно, мне казалось, что мы куда-то едем. Я из редка просыпалась, хотела разлепить веки, но они были настолько тяжелыми, что сил не хватало их распахнуть. Я слышала шум двигателя, она действовал на меня, как колыбельная для младенца и снова проваливалась в сон…
Появилась такая слабость в теле, силы покинули меня. Я чувствовала на себе теплые руки мамы, они блуждали по моей спине, даря нежную ласку. Давно я не спала в объятиях матери. В последний раз это было наверно год назад, после смерти папы. Мама боялась оставить меня одну по ночам, думала, что могут мне присниться кошмары. Ляжет на краешек кровати и обнимет меня за талию.
— Ками, пора просыпаться… — послышался тихий, бархатный голос мамы. Я понежилась в ее объятиях, неужели я вернулась в прошлое или мне сниться сон, что мама спит рядом со мной, — пронеслось у меня в голове.
— Да-да, конечно мамуль, — отзываюсь я и дальше продолжила спать. Я жду, когда мама встанет и пойдет готовить завтрак, заварит мой любимый кофе или фруктовый чай. Но вместо этого машина резко останавливается, я и чуть ли не падаю с пассажирского кресла. Меня кто-то успевает удержать на месте.
— Приехали! — сообщает мужчина. Я с ужасом открываю глаза и понимаю, что все это не было сном, а реальностью. Вокруг темно. Я дезориентирована. Снова удушающие слезы наворачиваются на глаза, я нервно запускаю пальцы в волосы.
— Ма-ма… — прошептала я, заикаясь, пытаясь прийти в себя. Она придерживает меня за плечи. Видимо это она удержала меня, не дав врезаться в спинку кресла.
— Пойдем, милая, — позвал ее нежный голос куда-то, но сейчас он улетает мимо моих ушей. Я смотрю на нее затуманившимися глазами, но не реагирую на нее. — Камилла, с тобой все нормально? — слышу обеспокоенный голос мамы, но опять не понимаю, что она сказала.
— Эм… Что? — переспрашиваю ее, так как не услышала, что она сказала.
— Камилла, я спрашиваю, с тобой все нормально? — снова повторяет мама, приложив ладонь к моей щеке.
— Да, все в порядке, — сухо отозвалась я. А у самой сердце сжималось от страха. В голове все смешалось, ни черта ничего не понимаю.
— Ну, раз так, тогда нам надо спешить. Пойдем скорее, — потянула она меня за руку и помогла выйти из машины. Мы оказались в какой-то поляне с множеством палаток. Огромное количество людей стояло у костра, все чем-то занимались. Они смотрели на нас из коса, словно мы совершили страшное преступление. И вот они собрались здесь, чтобы совершить суд над нами. Остается вопрос: за что?
Глава 3
Снова тот самый мужчина взял меня за локоть и оттащил от мамы. Кажется, его зовут Зак. Ненароком я услышала, как один из бугаев к нему обратился по имени Зак. Почему бугаев? Да, потому что у всех у них накачанные тела как у Богов с Олимпа. А по характеру они вовсе не похожи на Богов, так что я их буду называть бугаями. К нам на встречу вышел высокий, широкоплечий мужчина. Грозный взгляд, строгие черты лица. Он как зверь смотрел на нас, словно мы были его добычей, которых он загнал в ловушку. Его глаза сияли янтарем при свете луны.
— Привяжите их к дереву! — приказал он мужчинам, словно те были его подчиненными. А ведь они беспрекословно послушались его.
— Он, что местный мафиози? — пронеслось у меня в голове. — Вот только, что здесь делают женщины? — продолжала я размышлять, шагая к дереву. Я краешком глаза взглянула на главу мафиози. Лучше бы этого не делала. Он прожигал меня своими зловещими глазами, от чего меня, словно током прошибло. Я резко отвела голову в сторону, чтобы не натолкнуться с темными глазами мужчины. Сегодня полнолуние. Луна позволяет разглядеть лица окружающих нас людей. Хоть что-то хорошее за сегодняшний день.
Маму потащили вперед к многовековому дереву, она не сопротивлялась в отличие от меня. Я не хотела быть привязанной к дереву, как преступница, не хотела быть публично обсмеянной. Это же какой позор?!
— Не смей! — проорала я, зло взглянув на мужчину. Я хоть и обещала маме, что буду хорошей девочкой, но у моего терпения тоже есть предел. Позорить ни маму, ни себя не позволю!
— Ух ты какая, — ухмыльнулся мафиози, медленно подходя к нам. Его забавляло мое сопротивление.
— Камилла помалкивай! — строго выговорила мама, прищурив глаза. Она была недовольна моим поведением. Но что я сделала такого, чтобы можно было быть мной недовольной. Я всего лишь попытаюсь постоять за себя и за нее между прочим. Хватит бояться!
Зак грубо толкнул меня к дереву, что я упала у подножья. Мое платье задралось вверх, оголяя мои бедра и белоснежные трусики. Мои щеки мгновенно покрыл легкий румянец.
— Какой вид, — продолжил ухмыляться этот придурок. Я поспешно поправила на себе платье, вставая с прохладной земли. Теперь я пожалела, что сегодня надела и платье, нужно было одеть джинсы и топ.
— Да пошел ты! — выругалась я, сама того не понимая. И только потом поняла, что сказала лишнее. Ох, язык мой — враг мой.
— Дорогуша, а тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы тягаться со мной? — взревел мужчина, направляясь прямо на меня. Я интуитивно пятилась назад, не разрывая нашего зрительного контакта. — Пятишься… — самодовольно произнес. — Надо было раньше об этом думать! — оскалился мафиози.
— Не трогай ее! — послышался строгий голос мамы.
— Заткните ей рот!
