лёгкая паника. — Я на лекции вообще почти ничего не поняла. Это какой-то конченый предмет! Как будто сопромат для биологов.
— Не знаю, по-моему, всё понятно было. Хочешь — садись со мной, скатаешь.
— Спасибо, конечно, но нам, наверное, раздадут разные варианты.
— Сначала решу твой, потом — свой. Там же даже писать ничего не надо, просто букву обвести кружочком. Пару минут.
— Серьёзно? — Маша удивилась. — Ты правда это понял?
— Хочешь — проверь. — Антон пожал плечами, как будто ему было всё равно.
— Хорошо. — Маша посмотрела в распечатку. — Ковалентная связь может образовываться между следующими атомами: натрий и хлор…
— Нет.
— …Кислород и углерод…
— Да.
— Ладно. — Она перевернула страницу. — В первичной структуре ДНК не существует: остатка фосфорной кислоты… азотистой основы… аминокислот…
— Аминокислот, конечно.
— Блин, ты реально всё это знаешь?
— Там нечего знать. — Антон улыбнулся ей. — Пока что это просто повторение школьной программы. Вот потом пойдут третичные структуры белка, процесс транскрипции — это уже хардкорная молекулярка. Реально, сядешь рядом, поменяемся билетами, и я тебе помогу.
— Спасибо. — Это всё, что смогла ответить Маша.
— Следующий архетип — самый таинственный, — на другом конце зала препод продолжал рассказывать. — Персонификация сил тьмы, выражение наших самых глубинных инстинктивных страхов — страха смерти, одиночества перед опасностью, и, наконец, самого главного — страха перед неизвестным. Это сила, которая живёт в глубине нашего бессознательного, и мы настолько её боимся, что не допускаем даже мысли, что этот источник животного ужаса, на самом деле — неотъемлемая часть каждого из нас. Карл Юнг назвал этот архетип «Тень».
— А ты что читаешь? — Маша заглянула в книгу, которую Антон держал под партой. Тот повернул её обложкой вверх. Стивен Лаберж. «Практика осознанных сновидений».
— Интересно. — Она кивнула. — Я слышала про такое. И этому можно научиться?
— Довольно непросто, но — да. Тренировки, записи, медитации. Зато, когда научишься часто их вызывать — это нереальное ощущение! Меняешь весь мир, как тебе хочется. Режим Бога.
— Я извиняюсь. — С другой стороны от Антона к ним нагнулась Света. — Вы осознанными снами занимаетесь?
Антон кивнул, а Маша промолчала.
— Ой, так интересно! — Света, которая скучала с самого начала лекции, теперь оживилась. — У меня такое бывает. Например, лечу во сне над городом, и вдруг думаю: «Я же не умею летать! Это — сон!». Бывает, просыпаюсь сразу, а бывает, что могу удержать контроль, и лечу даже с большей скоростью.
— Да, да. — Антон продолжал кивать. — Иногда выбрасывает. Главное — держать эмоции, это происходит, в основном, от шока. А с тобой такое часто?
— Ну… — Света прикинула. — Так себе. Пару раз в месяц, может быть.
— Нихрена себе! — Антон от удивления чуть не крикнул это на весь зал. Это — не «так себе», это очень часто! Ты тренировалась?
— Нет. — Она покачала головой. — Всегда как-то само собой получалось.
— Слушай, у тебя мощные способности! — От этих слов Света улыбнулась, и внезапно перестала быть мрачной и страшной. Маша решила, что не хочет на них смотреть, и повернулась к лектору.
— В пантеоне ацтеков существовал бог, напрямую связанный с этой силой. Его звали Тецка Тлипока, в переводе — «дымящееся зеркало». Он был богом тьмы, зла, и особенно — ночных кошмаров. Считалось, что если он приходит к человеку во сне, жить ему оставалось очень недолго. Его имя связанно с тем, что вместо лица у него было зеркало, но туманное, искривлённое. И это, как раз, тот аспект, о котором люди обычно боятся думать. Ведь человек, которому снился этот жуткий бог, видел в зеркале своё собственное лицо. А это означает…
— Ты тоже приходи, если хочешь. Эй, Маш! Ты здесь? — Антон дотронулся до её плеча.
— Ой, извини, я прослушала.
— Я говорю, что собираюсь писать курсовую по проблемам сна, и хочу поставить серию экспериментов. Знаешь, что такое дельта-сон?
— Конечно! — В отличие от молекулярки, в своей теме Маша разбиралась. — Глубокая фаза сна без сновидений, низкочастотные колебания энцефалограммы.
— Да, но не совсем. — На лице Антона было сомнение. — Это так считается, что в дельта-сне не бывает сновидений, потому что на такой, скажем так, глубине погружения они не запоминаются. Но никто до сих пор не применял для этого технику осознанных снов.
— Интересно. — Маша уже забыла про страшилки, которые только что рассказывал препод. — Думаешь, получится?
— Если ещё немного потренируюсь — да. И мне нужна контрольная группа. Всё что нужно будет — уснуть с электродами на голове. Света уже согласилась. Ты как?
— Давай. — Маша кивнула и глянула на рокершу с чёрными волосами. Её серые глаза впились в Машу и как будто её изучали.
— Так, задняя парта! — Препод крикнул так резко, что все трое одновременно повернулись к нему. — Я вас прошу, потише! Здесь есть люди, которые меня слушают, а вы им мешаете.
Антон сказал «извините», а потом шепнул:
— После молекулярки поговорим.
* * *
Маша подняла ворот куртки, и втянула в него голову до подбородка. Ветер продувал шею, бил в глаза, и запутывался в волосах. Она не догадалась надеть шапку — несколько недель стояла очень тёплая погода, а потом, в середине октября, внезапно пришла настоящая осень. Мимо пролетали сухие листья. Маша смотрела с верхушки холма, как перед ней цвет неба из оранжевого над самым горизонтом превращается в жёлтый, а потом — в тёмно-синий. Улицы города темнели. Зажигались окна, фонари, и фары машин. Этот вид как будто заставлял её плюнуть на всё, и найти в жизни что-то новое. И это «новое», с сигаретой в левой руке, как раз поднималось к ней по лестнице.
— Привет!
— Привет. — Антон быстро докурил, потушил окурок об мусорник и глянул на белые электронные часы на своей руке. Потом кивнул, и они пошли ко входу на факультет. — Как успехи?
— Пока ничего нового. Запоминается всё гораздо лучше, но «оса» не повторялась.
«Осами» Маша, Антон и Света называли осознанные сны. На этой неделе у Маши был дебют — ей приснился жуткий кошмар, где она осталась одна в живых на всей планете, и где-то в тёмном переулке разбомбленного города из люка вылезли руки и пытались утащить её под землю. Ей было так страшно, что она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Но нелогичность всей этой ситуации как будто пробило что-то в её мозгу — это же просто сон! Облегчение от того, что бояться на самом деле было нечего, так её обрадовало, что Маша сразу же проснулась. Когда она рассказала про это Антону, ей было обидно, что не получилось осмотреть мёртвый город. Но он сказал, что в первый
