по внешности, выглядела она старше, чем в пятнадцать или шестнадцать.
Вспомнив свое состояние, она нахмурилась. Почему никто не заметил, что она ведет себя странно? Неужели никому не было до нее дела? А ведь все знали, что она встает рано и редко отдыхает днем.
Создавалось такое впечатление, будто все закрыли глаза, посчитав такое поведение вполне нормальным. Или она просто не помнит, как родственники пытались выдернуть ее из этой сонной трясины?
Элизабет сосредоточилась на туманных воспоминаниях о последнем годе своей жизни. Как бы она ни старалась, но не могла уловить в них лица отца или матери. Впрочем, на мать можно было не надеяться. Уж она точно посчитала бы апатию и сонливость дочери вполне нормальным явлением.
А отец?
Перед глазами мелькнул безразличный взгляд. Верно, он тоже вряд ли сильно переживал из-за дочери, решившей изменить поведение.
Плечи Элизабет слегка поникли. Она вдруг осознала, что ее родственникам на нее попросту наплевать. Когда-то ей казалось, что сестра ее любит, но сейчас, после того, что она прочла в письме, эта уверенность рассыпалась прахом.
Обхватив себя руками, она вернулась к креслу и буквально рухнула в него. Ей нужно решить, что делать дальше.
В этот момент в дверь постучали. Элизабет вздрогнула и прикусила губу, с легким замешательством глядя на дверь.
Встряхнувшись, приказала взять себя в руки.
– Войдите, – произнесла достаточно громко для того, чтобы ее услышали.
Дверь немедленно отворилась. Увидев улыбку сестры, Элизабет ощутила, как по телу пробежала холодная дрожь. Она призналась сама себе, что ей было страшно.
– Гвеннит, что-то случилось? – спросила она, поднимаясь, и только после заданного вопроса заметила поднос, который сестра держала в руках. Взгляд Элизабет похолодел. Сжав губы, она постаралась не выдать своего отношения к происходящему.
– Я принесла тебе чаю, – прощебетала девушка и солнечно улыбнулась, давая возможность полюбоваться своим чистым видом и привлекательными ямочками. Раньше Лиза очень любила эту улыбку.
– О, не стоило так себя утруждать, – она слегка растянула губы, продолжая стоять на месте.
Гвеннит совсем не удивилась холодности старшей сестры. Все-таки Элизабет и до этого не отличалась повышенной эмоциональностью. Впрочем, кое-что девушке все-таки не понравилось.
Войдя в комнату, Гвеннит подошла к столу и поставила на него поднос. На нем можно было увидеть чашку с блюдцем, чайник, сахарницу и несколько пирожных.
Лиза отстраненно подметила, что лакомство ее любимое, но есть его она, конечно же, не станет. И чашка была одна. Гвеннит не собиралась пить чай вместе с ней.
– Почему ты не спишь? – спросила младшая сестра, аккуратно наливая чай.
– Как раз собиралась.
– Правда? – Гвеннит улыбнулась, но при этом ее взгляд остался чуть прохладным, изучающим. – Твой любимый, – произнесла она, пододвигая в сторону Элизабет чашку.
Лиза вдохнула аромат напитка. Ее затошнило.
Прикрыв рот рукой, она отвернулась, стараясь дышать только ртом. Не помогло.
– Прости, мне надо… – не договорив, Лиза поспешно направилась в уборную.
– Что случилось? – в голосе Гвеннит звучала тревога.
Можно было даже изумиться, насколько хорошо у сестры получается притворяться, вот только в этот момент Элизабет волновало вовсе не это.
Захлопнув дверь прямо перед носом Гвеннит, она склонилась и выкашляла из себя все, что было в желудке. И надо сказать, что было там совсем немного. Неудивительно, учитывая, что сейчас раннее утро, а ела она в последний раз…
Когда это было в последний раз? Ела ли она в этот период хоть что-то кроме сладких пирожных и чая? Как бы она ни пыталась вспомнить, память упорно хранила молчание.
– Сестра? Ты в порядке?
Внезапно приятный и мелодичный голос Гвеннит показался Лизе омерзительно писклявым и противным. Прикрыв глаза, она глубоко вздохнула, а после выпрямилась и посмотрела на себя в зеркало. Бледная, с темными кругами под глазами, влажными чуть посиневшими губами.
Она явно не в порядке . Это было видно невооруженным взглядом.
– Все хорошо. Ступай. Я выйду позже.
– Я подожду.
– Не стоит, – Элизабет слегка нахмурилась. – Мне нужно немного времени, – настояла она. – А после выпью чая, поем и лягу спать, – пообещала.
Кажется, такой план полностью устроил Гвеннит.
– Если ты так говоришь, тогда хорошо, но я зайду потом, проверю.
С каких пор ей нужно одобрение сестры, чтобы делать то, что она хочет? Когда это началось?
Услышав хлопок двери, Лиза выдохнула и вышла из уборной. Окинув комнату взглядом, она поморщилась от запаха. Недолго думая, вылила чай и выкинула пирожное. Ни есть, ни пить это она не собиралась.
Сев перед зеркалом, принялась расчесывать волосы. Это всегда ее немного успокаивало.
Итак, все совсем не так, как ей казалось ранее. Сейчас ее волновало несколько вопросов. Например, почему Гвеннит сделала то, что сделала? Элизабет всегда думала, что у них с сестрой близкие отношения. Гвеннит никогда не говорила, что ее что-то не устраивает. Она всегда была мила и нежна, как первый подснежник весной.
Сама Лиза раньше безоговорочно любила сестру и готова была отдать ей все, что у нее было. Она много раз об этом говорила и не только говорила, но и делала. Все-таки разница между ними всего год. Они росли вместе. Элизабет всегда с готовностью делилась с Гвеннит всем. Игрушки, еда, одежда, украшения – у нее не было ничего, что сестра не могла взять себе. Так почему?
Про мать Элизабет не думала. Иоланта была слишком ленива и погружена в собственный мир, чтобы реагировать на что-то, кроме любимых книг или цветов.
А отец? Он просто взял и продал ее? Как такое возможно? Продать собственного ребенка…
Неужели он настолько не любил ее? Но почему?
Да, она оступилась, но ведь не по своей воле!
Вспомнив жар и боль, Элизабет судорожно сглотнула, а потом снова ощутила тошноту. Она, несмотря на свою внешнюю холодность, как и любые другие девушки, часто задумывалась о том, каким будет ее первый раз.
Она не могла представить, что все будет вот так. Опоенная, лишенная собственной воли, высмеянная всем королевским двором, тогда она не смогла себя защитить.
Сердце в груди болезненно сжалось. Воспоминания затопили ее. Смазанные картины прошлого предстали
