Гением, я работаю на… — существо не позволило ему договорить.
— Что!? Как??? Тебя называют гением??? Люди???
— Люди…ну, коллеги в основном…да, в сущности, люди…
Существо вцепилось в Гения и умоляюще завыло:
— Как? Как ты этого добился? Писал стихи??? Романы??? Картины??? Расскажи же мне! Научи же меня! Поведуй! Прошу тебя! Молю тебя!
Гений отпихнул существо и подался чуть назад:
— Да ничего такого не делал…просто родился…
— Всего-то!? — существо почесывая подбородок и запинаясь об свой живот дернулось в противоположный конец комнаты, — То есть мне всего-навсего нужно родиться…? — существо обернулось к Гению и как заговорщик прошептало, — А ты знаешь…как мне родиться?
— Я не понимаю…
Существо медленно стало подходить к Гению:
— Не понимаешь? Уверен? Ты же уже рождался…Подлец! Тварь! Урод! Посмотри на себя в зеркало! Посмотри! — существо разрывалось в ярости и уже было размером с корову, оно тащило замолчавшее тело Гения к зеркалу, — Посмотри мне в глаза! Ты видишь? Видишь? Я! Я — истина! — пауза, — А где я…? Где я? — существо отбросило Гения Францевича на пол, как надоевшую игрушку, и принялось истерично, на грани вопля, рассматривать пустое зеркало, — Меня нет! Где же…где же я? — существо зарыдало, и Гений убежал прочь.
Позади он еще слышал крики существа, но они снова были неразборчивы как панихида. Гений долго бежал, однако, это заняло у него не больше 30 секунд. Он очутился во дворе римского храма Юпитеру. Среди колонн прогуливались красавицы в туниках, а в центре стоял фонтан с каменными птицами.
— Наконец-то! Эй, народ, спешите видеть — явился бог!
Гения обступила разношерстная толпа. И девы, и мужи, и дети все были в ней. И все огромные! Гений Францевич смотрел на них как ребенок смотрит на взрослых. Снизу вверх.
— Мы заждались тебя, малыш, — женщина в самой мягкой тунике потрепала Гения по голове и взяла его за руку, повела внутрь храма, — Это твой дом. Мы построили его в честь тебя и для тебя. Ты и представить себе не можешь как трепетно мы ждали твоего пришествия. Лучшие наши мастера писали в честь тебя оды и возводили храмы. Наши великие полководцы получали титулы, названные в твою честь, — она посмотрел ему прямо в глаза, — а ты взамен даровал им победы. Все, — она окинула рукой просторную зала храма, — всё тут принадлежит тебе, владыка.
Гения усадили на трон. Женщина встала по правое плечо от него. Золотые ворота, через которые они только что незаметно вошли, как призраки, отворились и в залу зашел сгорбленный монах. Он хромал, а его лицо было всё в бордельных орденах. Подойдя к подножью пьедестала, на котором был трон, монах пал на колени:
— О, священное божество! О, создатель, покровитель жизни! Не вели казнить! Помилуй!
— Кто этот уродливый монах? — обратился Гений к таинственной женщине.
— Человек.
— И что ему надо?
— Послушай.
Монах продолжал завывать:
— Я был грешен! Но это во имя любви! Во имя мира! Во имя жизни! Не гневайся, о, создатель!
— Что тебе нужно?
— Мне стыдно признаться, но во время одной из вакханалий я потерял его…
— Кого?
— Не вели казнить, о, милостивый! Я потерял смысл жизни! — монах принялся сильно биться головой об каменный пол.
— И что же ты хочешь от меня? Чтобы я помог тебе его найти?
Человек развеселился и поднял хитрые глаза на Гения:
— Придумай новый, создатель.
— Что?
Монах рассмеялся, как смеются водосточные трубы во время сильного дождя:
— Впрочем, с Вашим появлением, я придумал его сам. Благодарю, всемогущий! Я ухожу счастливый и всем расскажу о Вашей добродетели и мудрости!
Монах вскочил и захромал прочь. Уже в воротах он бросил ещё один острый взгляд на Гения:
— Создатель! Ваш дед просил передать Вам, что вы дрянной мальчишка и неспособны придумать ничего ценного, что уж там говорить о НЕМ.
Гений вскочил с трона:
— Стража! Стража, задержите его! Немедленно! — , но никого кроме тучного хохота монаха в храме не было. Гений сам побежал за ним, но споткнулся на лестнице и упал, раскроив голову о каменные ступени. После этого Гений Францевич более ничего не видел.
Какая мораль? Никакой. Это сказка? Во всяком случае звучит сказочно. Гений? Кажется он все там же в кухне, допивает остатки своей жизни.
