глоток.
– Я финансовый аналитик, – со смущением ответила Лили, будто сказала что-то неприличное.
– Нравится?
– Наверное, да, – она тоже сделала глоток и, наконец, посмотрела на него.
– Так, наверное или да? – он внимательно смотрел ей в глаза с явным желанием получить ответ.
– После чая мы сыграем в города и ляжем баиньки? – Лили снова начала заводиться.
– Если я скажу, что мы не будем сегодня заниматься сексом, ты успокоишься? Ты права, я выиграл эту ночь, и ты проведешь ее со мной. Но насиловать тебя я не собираюсь, – спокойно сказал Нил. – Когда взойдет солнце, ты будешь свободна. А сейчас ты по-прежнему мой приз, и, уж прости, эту формулировку придумал не я.
– Я обязана отвечать на твои вопросы? – упрямо спросила Лили.
– Нет. Ты ничем мне не обязана. Если тебя так раздражают мои вопросы, можем просто помолчать.
Они молча пили чай, думая о чем-то своем, и украдкой смотрели друг на друга.
– Хочешь прогуляться? – вдруг спросил Нил и тут же встал из-за стола, словно это был не вопрос, а команда к действию.
Лили неуверенно поднялась следом.
– Бродила по ночному городу?
Он уже энергично наматывал шарф поверх черного драпового пальто. И выглядел, нужно сказать, очень аристократично. Не то, что в школе: ходил, как немытый оборванный звереныш. Ей вдруг стало стыдно за свои мысли, и она принялась так же быстро одеваться, словно пытаясь спрятать их в тряпках, что с таким усердием надевала на себя.
Через несколько минут они уже стояли на крыльце, и прохладный ночной воздух дул им в лицо, на мгновение унеся с собой их мысли.
Они сбежали по ступеням и, повернув направо, пошли вдоль не высоких двухэтажных домов, мирно спящих в глубине увядших палисадников. Тусклый свет уличных фонарей вытянул через улицу их длинные тени, и Лили старалась наступать только на светлые участки, будто от этого зависела ее жизнь.
Пройдя до конца улицы, они свернули к набережной. Воздух стал прохладнее и наполнился запахом мокрого бетона и тины. Стояла чудная тихая ночь. Луна ярко светила на черном бархатном небе, отражаясь в холодных водах реки, очерчивала ломаные силуэты деревьев старого парка на другом берегу, будто хотела сосчитать свое призрачное войско.
Нил и Лили не спеша шли вдоль чугунной ограды, всматриваясь в чернеющую высь. Она притягивала, и им казалось, что земля уходит из-под ног, и сейчас они лишь память на бескрайних просторах космоса.
– А почему финансовый аналитик? Или это вопрос, который нельзя задавать? – Нил впервые за всю прогулку посмотрел на нее.
Лили остановилась. Ветер играл ее с длинными огненно-рыжими волосами, откидывая их назад, открывая лицо, которое в свете луны казалось фарфоровым.
Она слабо улыбнулась и вдруг поняла, что не может ответить на него. Как и на большинство других вопросов, касающихся ее жизни.
Нил внимательно наблюдал за ней. И ей казалось, что он читает ее мысли.
– Хочешь, покажу тебе что-то потрясающее?
Его глаза светились в мягком свете уличных фонарей и казались ей такими же черными и бездонными, как небо.
– Конечно.
Лили протянула ему руку, и он осторожно взял ее в свою ладонь. Она была теплая и надежная. Ей стало все равно, куда он поведет ее, только бы продолжал держать за руку.
Они бежали по булыжной мостовой, и шаги их отдавались в спящей тишине гулким эхом. За чугунной оградой вместе с ними бежала река, закованная будто в корсет в бетон и мрамор.
Наконец они остановились. Нил развернулся к ней и взял за плечи:
– Ты мне веришь? – спросил он, переведя дыхание, и так серьезно посмотрел, что Лили невольно улыбнулась.
– А что, есть повод тебе не доверять?
– Тогда закрой глаза.
Он наклонился, и ее щеку опалило горячее дыхание. Она прикрыла глаза, даже не потому, что он попросил ее, а потому, что его дыхание послало такую волну нежности по ее телу, что она на секунду задохнулась. Нил развернул ее к себе спиной и придерживая за плечи повел перед собой.
– Осторожно, ступенька, – предупредил он.
И Лили, послушная его воле, осторожно шла вперед.
– Еще пара шагов. И… вуаля.
Лили медленно открыла глаза и на мгновение замерла. Если бы он не продолжал придерживать ее за плечи, она точно потеряла бы равновесие. Казалось, что она летит высоко над свинцовой гладью реки, которая так же, как короткие вспышки наших мыслей, наших слов, наших жизней, убегала туда, за темнеющий горизонт, сливаясь с вечностью.
– Боже, это так красиво.
В ее зеленых глазах дрожали слезы, словно не поместившийся внутри восторг. Она развернулась к своему спутнику. В нем словно что-то едва заметно изменилось. Лили не понимала, что, но ей нравилось смотреть на него. Нил провел кончиками пальцев по ее щеке, любуясь. Она была одета в красоту, как сегодняшняя ночь, заставляя его сердце дрожать в груди. Нил наклонился к ее лицу и на миг замер. Его поцелуй опалил ее губы. В этот раз он не был колючим и злым. Она чувствовала, как снова теряет равновесие.
– Ты не замерзла? – спросил он, вернув ее на землю.
– Совсем чуть-чуть, – смущенно улыбнулась Лили.
– Пойдем домой, не хочу, чтобы ты простудилась.
Домой они добрались быстро. Видимо, он и впрямь опасался за ее драгоценное здоровье. Парень помог ей раздеться, галантно придержав пальто. Они прошли в гостиную. На столе в беспорядке лежали карты и деньги, которые тут же напомнили ей о ее статусе.
– Кто научил тебя играть в карты?
Она следила за Нилом взглядом, когда тот, открыв дверцу одного из шкафов, стоящих вдоль стены, пытался там что-то найти.
– Отец, – ответил он, не поворачиваясь, – это единственное, чему он меня научил. Да и, наверное, единственное, что умел сам. Ну, кроме пьянства, конечно.
Он закрыл дверцу шкафа и повернулся. В руках у него было одеяло.
– Время уже позднее. Я думаю, ты устала. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
Лили еще раз бросила взгляд на стол и пошла за хозяином дома.
Они поднялись на второй этаж и прошли в небольшую, но очень уютную комнату в центре которой стояла двуспальная кровать, справа от нее, в углу, небольшой старомодный шкаф, а возле окна с ситцевыми занавесками круглый стол на массивной деревянной ноге (напоминающий ей деревянную ногу пирата). Вся мебель в доме была в хорошем состоянии, но старомодной.
– Это дом твоих родителей? – спросила она, осматривая комнату.
– Да.
Нил положил одеяло на край кровати.
– Это на случай, если ночью будет холодно. Система отопления здесь тоже старая.
Он замялся и, чтобы избежать неловкого молчания, быстро
