Дэн Симонян, заместитель директора, заведующий отделом Прикладной Генетики, тридцать девять лет, женат, двое детей — девочки, пятнадцати и восьми лет соответственно. Интересно, о чем Яна думала, когда писала слово «соответственно». Возраст Яна указывает в собственных земных годах — так полагается делать во всех официальных документах. В дальнейшем я буду поступать точно так же.
Лесли Джонс, Отдел изучения Ретро… Транспо… Трансзо… нет, это название я и под пыткой не выговорю… старший научный сотрудник, двадцать шесть лет, не женат, детей, насколько известно Яне, не имеет. Что-то он слишком молод для «старшего», подумал я.
Альм Перк, руководитель Лаборатории Тонких Нейроструктур, лауреат всего чего угодно, пятьдесят пять лет, состоит во втором браке, имеет от второй жены ребенка — мальчика пяти лет от роду.
Фил Шлаффер, Доминантные Структуры, заведующий отделом, сорок четыре года, женат, причем — трижды, имеет семнадцатилетнего сына от первого брака.
Лора Дейч, Лаборатория Тонких Нейроструктур, тридцать два года, ни мужа, ни детей. Хм, симпатичная, — я невольно засмотрелся на ее снимок. Дальше шла приписка, что, мол, список пострадавших составлен со слов самих пострадавших.
Я откинулся в кресле и положил ноги на стол. Если бы Шеф увидел меня в такой позе, он бы подумал, что у меня нет никакого желания заниматься делом Института Антропомофологии. И он был бы прав. Своим отношением к сотрудникам Шеф в зародыше подавляет любой здоровый трудовой энтузиазм. Берха Шеф в последнее время шпыняет, как мальчишку, хотя тому уже сорок один год, и он один из наших самых опытных сотрудников. Меня, ни словом не поблагодарив за успешно завершенное расследование и, не дав отдохнуть даже пару деньков, загружает новым делом, которое, вдобавок ко всему, еще и не по моему профилю. Когда я не испытываю особого энтузиазма по поводу очередного расследования, я пытаюсь найти разгадку не выходя из кабинета. За те три года, что я работаю в Отделе, мне лишь однажды удалось вот так, сидя в кресле, найти преступника. Что и говорить — статистика печальная, но я не теряю надежды повторить достижение.
Хотя кабинет у нас с Берхом один на двоих, нам в нем не тесно — мы редко видимся с ним на рабочем месте. Обычно, либо я, либо он, на задании. Общаемся же мы, по большей части, через комлог. Он очень замкнутый — этот Берх, слова лишнего из него не вытянешь. Но он мне симпатичен, поэтому я очень обрадовался, когда вдруг услышал знакомые шаги за спиной, скрип соседнего кресла. Берх буркнул «Привет» и напялил нейрокоммутатор. Лично я предпочитаю пользоваться архаичной мануалкой, дабы не терять связь с внешним миром. Для работы это очень даже полезно.
— Привет, — говорю, — ты чего, не в духе?
Мог бы и не спрашивать: кто-нибудь когда-нибудь видел, чтобы Берх был в духе?
— Нет…, ну что за бред! — Берх ударил кулаком кого-то очень виртуального и что есть силы оттолкнулся ногами от стола, отчего его кресло отъехало аж до противоположной стены, а кабель коммутатора едва не порвался.
— Давай выкладывай, что на этот раз.
Молчание и изредка — сопение.
Стоит только побывать у Шефа, как заражаешься его, скажем так, не совсем вежливыми манерами. А с Берхом так нельзя. Он человек легко ранимый и разговаривать с ним нужно деликатно, а я — «Давай, выкладывай». Нет, так не годится. Я сделал второй заход:
— Слушай, мне необходим твой совет…
Таких вещей Берх мимо ушей не пропускает.
— Так бы сразу и сказал. Что стряслось? — вмиг отозвался он.
— Представь себе абстрактную ситуацию…
— Представил.
— Погоди, я же еще не объяснил — какую.
— Тогда она уже не будет абстрактной, — саркастично заметил Берх.
Вот и разговаривай с ним после этого.
— Хорошо, — вздохнув, согласился я, — пусть будет не абстрактная, а более-менее конкретная ситуация…
— Это совсем другое дело, — признал он и тоже вздохнул. Я продолжил:
— Так вот. Представь себе, что есть шестьсот человек и пятеро из них утверждают, что они пострадали от рук неизвестного преступника. Преступник находится среди этих шестисот. Если бы ты был этим преступником, стал бы ты называть себя среди пострадавших?
— А проверить, кто на самом деле пострадал, а кто — нет, нельзя?
— Нет, о преступлении известно только со слов пострадавших.
— В любом случае, глупо причислять себя к жертвам, когда их пять на шестьсот, ведь любой следователь начнет работу именно с них. Вот если бы пострадавших было человек триста или больше — тогда другое дело. Надо все время быть среди большинства — не в жизни, конечно, а в… эээ, — Берх никогда не был среди большинства, оттого и замялся.
— А в конкретной, совсем не абстрактной ситуации, — подсказал я.
— Ты все правильно понял, — неуверенно согласился он.
— Ладно, спасибо, ты меня утешил.
— Не за что… А в каком смысле утешил? — Берх уловил фальшь.
— Теперь мне выбирать не из пяти, а из шестисот…
— Мне очень жаль, — посочувствовал Берх.
— Кстати у тебя такой вид, что тоже невольно посочувствуешь…
Я невольно напомнил ему о его собственных проблемах.
— Да к черту все… — он вскочил и принялся мерить шагами комнату. А чего, спрашивается, ее мерить, и так всем известно — четырнадцать в длину, девять — в ширину.
— Тоже очередное задание получил? — я не оставлял надежды его разговорить.
— Что значит «тоже»? А, ну да, раз ты здесь… Новое, в каком-то смысле, даже слишком новое!
— Не тяни, выкладывай, — я забыл, что собирался быть деликатным.
— Тебе знакома такая аббревиатура — АККО — Агентство по Контролю и наблюдению за Космическими Объектами?
— Не-а, не знаю, я же не космический объект. А что с ними?
— Работу нам подкинули.
— И она досталась тебе?
— Вот именно.
— Так чего тебе не нравится-то?
— Бред, другими словами и не назвать… просто бред.
Информацию из Берха приходилось выжимать по капле.
— А в чем бред?
— Астронавт у них пропал. Понимаешь — взял и потерялся.
— Ну и что?
— А то… представь себе — я теперь должен его искать!
Задание действительно странное. Нет, в принципе, мы подобными делами занимаемся — розыском пропавших людей, я имею в виду. Но не астронавтов — для этого есть космические спасательные службы. И уж во всяком случае, не Берху заниматься поисками людей. Мне — еще куда ни шло. Но у Берха совсем другой профиль: высокие технологии, финансы, на худой конец.
— Так значит, ты только что от Шефа, — догадался я.
