class="p1">Голохвостый. Хороший был бы для меня кадрель — водить с вами кумпанию!
Кто-то. Э, вы нос дерете аж до неба!
Другие. Да бросьте, ну его!
Степан. Не знаете разве поговорки: не тронь добра…
Парубок (Голохвостому). Да идемте, Свирид Петрович, не церемоньтесь!
Голохвостый. Ей-богу, нельзя: тут, понимаете, деликатная материя… Кахвюру, значит, нужно подстерегчи и спроворить… Одним словом, не вашего ума дело!
Парубок. Что ж оно такое?
Голохвостый. Интрижка.
Парубок. Как?
Степан. Да брось его, идем!
Другие. И в самом деле! Чего с ним вожжаться? Ну его к дьяволу! Пошли!
Все уходят.
Явление четвертое
Голохвостый, один.
Голохвостый. Дураки серые! Идите на здоровье! Что значит простое мужичье! Никакого понятия нету, никакой деликатной хвантазии… Так и прет! А вот у меня в голове завсегда такой водеволь, что только мерси, потому — образованный человек. Да что, впрочем, про них? Достаточно, довольно! Как бы вот Прони не пропустить! Высматриваю; нигде нету: уж не прошла ли разве? Так куда ж пройти ей, когда мы каравулили? Удивительное дело! Требовается подождать. Надо сегодня на нее решительно налягти. Сдается, я ей пондравился… Ну, да кому ж я не пондравлюсь? А вот чтобы Проню не выпустить из рук, так то необходимо. Богатая: какой дом, сад! А лавка, а денег по сундукам! Старого Серко как тряхну, так и посыплются червонцы! Одна надежда на ее приданое, потому иначе не могу поправить своих делов: такой зажим, хоть вешайся. Долгов столько — как блох в курятнике. В цирюльне уже заместо себя посадил гарсона, да что с того? Цирюльня все одно лопнет. От как на Проне женюсь, то есть на ее добре да на ее деньжонках, я тогда бритвы через голову в Днепр позабрасываю и заживу купцом первой гильдии; завью такие моды, аладьябль! Только ж Проня и дурна, как жаба… Да если запустить руку в ее сундук, так мы на стороне заведем такое монпасье, что только пальчики оближешь! От бы, примером, ту дивчину, что я за ней возле Владимира гонялся! А-ах!
Явление пятое
Голохвостый, Проня, Настя и Наталка.
Голохвостый (увидев девчат). А вот и они с кумпанией! Ну, Голохвостый, держись!
Проня, Настя и Наталка идут с томным видом, прощаются с каким-то кавалером.
Как бы это подойти похвасонистей, чтоб так сразу шиком и пронять? (Пробует поклониться.) Нет, не так… (Одергивает на себе платье.)
Проня (приближается; за нею подруги). Голохвастов, кажется?
Голохвостый (подлетает). Бонджур! Мое сердце распалилося, как щипцы, пока я дожидал мамзелю!
Проня (манерно). Мерси, мусью! (Подругам.) Таки дожидался: я нарочно проманежила.
Голохвостый. Рикамендуйте меня, пожалуйста, барышням! Хочь я и не знаю их, но надеюсь, что вы не будете водить кумпанию лишь бы с кем!
Проня. Разумеется. Это мои близкие приятельки и соседки.
Голохвостый. Рикамендуюсь вам: Свирид Петрович Голохвастов.
Настя. Мне кажется, мы где-то встречались.
Голохвостый. Ничего нету удивительного — меня знает весь Киев чисто.
Наталка. Неужели?
Голохвостый. Решительно. Меня всюду принимают как своего, значит, без хвасона.
Проня. Там, верно, красавиц нашли порядочно?
Голохвостый. Что мне краса? Натирально, первое дело ум и обхождение: деликатные хранцюзкие манеры, чтоб вышел шик!
Проня. Разумеется, не мужицкие: фи! Мове жар!
Наталка (Насте). Какой пригоженький!
Настя. Ничего. Только чудной!
Наталка. А я вас где-то сегодня видела.
Голохвостый. Я человек не очень-весьма посидящий, люблю в проходку с образованными людьми ходить. Ноги человеку, видите, для того и дадены, чтоб бить ими землю, потому они и растут не из головы…
Наталка (Насте). Какой он умный и острый, как бритва!
Проня (подругам). Не говорила я вам, что первый кавалер!
Голохвостый. Не угодно ли, барышни, покурить папироски?
Наталка. Что вы, я не курю!
Настя. И я нет; да и пристало ли барышням!
Голохвостый. Первая мода!
Проня. А вы не знаете? Дайте мне. (Закурила и закашлялась.)
Голохвостый. Может, крепкие? Я, как что дозволите, Проня Прокоповна, принесу вам натиральных дамских.
Проня. Мерси! Это я глотнула как-то дыму…
Наталка и Настя. Да бросьте папироску, а то еще закашляетесь.
Проня. Глупости! Я еще в пенционе курила…
Голохвостый. Чем же мне барышень прекрасных угощать? Позвольте канахветок! (Вынимает из кармана пиджака.)
Настя (Наталке). Ишь, какой вежливый!
Наталка. Настоящий хрант.
Берут конфеты.
Проня (манерно берет одну конфету). Мне так сладкое надоело! Кажинный день у нас дома лакомств этих разных, хоть свиней корми! Я больше люблю пальцины, нанасы…
Голохвостый. Сю минуту видно — у вас, Проня Прокоповна, не простой, а образованный скус.
Настя (Наталке). Куда там! Дома пироги с маком да вареники с урдой[1] трескает, а тут — пальцины!
Наталка. Это на нас критика.
Голохвостый. Только дозвольте, Проня Прокоповна, я вам этой всякой всячины целый воз притарабаню! Меня, знаете, на Крещатику так эти все купцы деликатными материями — прямо на руках носят. Потому я им всем денег заимствую, и там перед начальством звестно что, через это у меня будочник в струне! Так уже все они силком: бери сколько хочешь, значит, этой дряни — пальцин, кавунов, разных монпасьев, миндалу… Я уже прямо отпрошиваюсь — что куда мне это переесть все, потому лопнуть, пардон, треснуть — раз плюнуть, так нет таки — бери да бери! Как прицепятся, так и берешь, да и раздаешь уже всяким там разным, потому что пущай хоч на сметник не выкидают… Так я вам целый воз…
Проня (обиженно). Того, что на сметник выкидают?!
Голохвостый. Что вы, Проня Прокоповна? И в думках не было! Как можно, чтоб я такой мамзеле — и непочтительство… Ну и хлесткие же вы! Язык с вами, представьте себе, нужно держать как в части, на замке.
Проня. Вы так и понимайте.
Голохвостый. Ах-ах! Да я со своей стороны при полном аккорде, лишь бы с вашей стороны не было никакого мнения.
Проня. Другим, может, необразованным, что угодно с губы плюнь, потому понятия никакого не имеют, а я в пенционе все науки произошла.
Голохвостый. Пардон, ей-богу, пардон! Потому у меня с языка, что у мельницы с колеса, так что-нибудь и ляпнет!
Настя (Наталке). Идем домой, а то эта пучеглазая цапля уже начала со своим пенционом, как дурень с писаной торбой…
Наталка (Насте). Это она нам глаза колет.
Настя. Фуфыря чертова! (Проне.) Доброй ночи вам!
Наталка. Пойдем уже!
Голохвостый. Что ж, барышни, так сейчас домой? Пойдемте в проходку: при месяце такой шик!
Настя. Нет, спасибо вам, сами уже ходите на здоровье!
Наталка (Проне). Прощайте, у нас на дороге не вставайте,
