Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
множества свидетелей, включая и жену, залепила ему пощечину и тут же отнесла в «отдел кадров» заготовленное заранее заявление об уходе.
Девичье горе было столь искренним и убедительным, что начальница «учебного отдела» отпустила Маргариту домой и пошла, на мою беду, проверять работу концертмейстеров сама. Остальное читателю уже известно, — я попался!
На следующий день меня вызвали в «учебный отдел». Марго все еще не было на месте — ей, из соображений женской солидарности, позволили переживать утрату дома. Вхожу, знакомлюсь с результатом проверки. Просят написать объяснение.
Я взял бумагу и отправился на консультацию к моей обиженной на всех мужчин подруге, предварительно купив торт, вино и букет хризантем (хотя в выборе сорта цветов сомневался).
Звоню. Мне не открывают. Предупрежденный заведующей учебным отделом в том, что Маргарита «никого не желает видеть», продолжаю звонить — робко прерываясь, пытаясь уже в самом характере звонка выразить и сожаление, и сострадание, и робкую надежду, и нижайшую просьбу.
Наконец дверь открылась. Марго стояла передо мной, замотанная в какие-то немыслимые «тряпки» и смотрела куда-то вдаль стеклянными глазами кошки, только что вылизавшей содержание пузырька с валерьянкой.
— Я не нуждаюсь в твоих утешениях. Оставьте меня в покое, ненавижу вас всех, — ее крик перешел в рыдания, — все мужики сволочи!
— Риточка, прости, но мне нужна твоя помощь, а в утешениях нуждаюсь, скорее, я сам. Ты должна радоваться, что этот мерзавец отвалил. Он тебя недостоин. А вот я из-за всей этой истории безвинно пострадал. Помоги, умаляю, — произнося эту тираду, я опустился на одно колено, выставив хризантемы вперед.
Услышав мой вопль о помощи, Маргарита, вдруг переменилась, что заставило заподозрить в ней присутствие некоторых актерских способностей. Передо мною опять возникла деятельная сотрудница «учебного отдела». Она быстро переоделась, привела в порядок прическу. Выяснив, что я действительно пострадал совершенно незаслуженно, вычеркнув меня из списка «всех мужиков-сволочей», быстро нашла единственно правильное решение:
— Завтра, на зло всем, выйду на работу, поймаю на нарушении несколько «блатных товарищей», составлю жесткий протокол и обменяю его на твой. И сразу уволюсь, мне пообещали отдать трудовую книжку по первому требованию. Все образуется. Они еще не знают, с кем связались. Ничего никому не объясняй. Ничего не пиши. Лишнего по коридорам не рассказывай.
На следующий день я был вновь вызван в учебный отдел.
Вошел. Маргарита как никогда привлекательная в мини-юбочке и итальянских колготках, подаренных ей одним из наших педагогов-гастролеров, с победным видом сидела за рабочим столом. Соблюдая субординацию, я с покаянно опущенной головой подошел к столу заведующей.
Начальница строгим голосом сказала, что они, дабы не ломать мою дальнейшую судьбу, решили не давать делу дальнейшего хода. Но мое поведение, добавила она уже менее строго, должны обсудить в коллективе и, если коллектив верит в меня, то предоставит возможность исправиться.
— Вы должны обратиться к начальнику подразделения, заведующему кафедрой, — произнеся свой вердикт, начальница с улыбкой посмотрела на Маргариту, а та, тоже с улыбкой, одобряюще покачала головой.
Покидая учебный отдел, подумал, что дело мое благополучно завершилось, но…
…. …. ….
The Devil Plays the Flute 5
Заведующий кафедрой духовых инструментов был флейтистом. Как говорили — «хорошим», но, после четырехнедельного пребывания на факультете духовых инструментов, я уже в это не верил. Флейтист был однофамильцем одному из художников-передвижников. Но в его облике не было ровным счетом ничего артистического: маленького росточка, физиономия — «убежденного в своей правоте недоумка». Когда я вошел в кабинет, он сидел за столом и обсуждал какие-то вопросы со своим заместителем. Фамилия заместителя, Гузий, а также его репутация въедливого формалиста, бескомпромиссного борца за соответствующее консерваторским требованиям качество исполнения музыки и трудовую дисциплину, ничего хорошего мне не обещали.
Я тихонечко поздоровался и скромно остался стоять у двери. Начальство, казалось, не замечая меня, продолжало вести беседу о соответствии программ студентов кафедры возросшему уровню вузовских требований. Наконец, вопрос был всесторонне обсужден, и заведующий обратил взор в мою сторону:
— А, это Вы, подойдите поближе, — флейтист опять повернулся к Гузию, — вот Александр Николаевич, наш герой явился, наконец.
Гузий понимающе улыбаясь, покачал головой. Я подошел к столу, за которым располагались начальники.
— Мы уже обсудили Ваш вопрос и приняли решение, которое согласовали с начальником «учебного отдела».
Дабы придать большую убедительность своим словам, флейтист встал, предварительно заставив меня сесть на рядом стоящий стул. Говорил он не быстро и почему-то таращил глаза, излагал мысли слишком подробно и так занудно, что после первых минут его речи, хотелось одного — напиться. Впрочем, ничего плохого он не сказал. Я понял, что пока идет разбирательство в «классе гобоя», меня загрузят работой у других преподавателей, ибо погода испортилась, пошли дожди, концертмейстеры стали болеть и прочее…
— Вот, в частности, у Александра Николаевича девушка-концертмейстер болеет, — флейтист указал на Гузия, который подтвердил его слова, кивнув головой.
— Заведующая учебной частью, — продолжил однофамилец передвижника, — почему-то симпатизирующая Вам, настояла на том, чтобы Вы продолжали работать в установленное время по вторникам и пятницам, а мы, в свою очередь, должны подстраиваться под Ваш график, — заведующий кафедрой и Гузий обменялись ироничными улыбками.
— Так что во вторник аккуратно в положенное время Вы должны явиться на урок к Александру Николаевичу. Сегодня можете быть свободным. Вот ноты, рекомендую тщательно подготовиться.
Закончив речь, заведующий опять сел за стол и продолжил разговор с заместителем. Я вежливо поблагодарил и попрощался, но на меня никто уже не обращал ровным счетом никакого внимания.
…. …… ….
First Clown [Sings]:
— A pick-axe, and a spade, a spade,
For and a shrouding sheet:
O, a pit of clay for to be made
For such a guest is meet.
(Throws up another skull).
William Shakespeare «Hamlet» 6
В назначенный день я пришел в класс Гузия.
По специальности он был трубачом, но у него учились и представители других инструментов из медной группы.
Предстояло играть концерт для скрипки с оркестром Мендельсона, который был переложен кем-то для тубы, самого большого
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
