или грустным концом.
— Ужасно?
— Ветер воет в стенах, пациенты просыпаются от криков, а по легенде по ночам здесь ходит убитый в ходе погрома медбрат и высасывает из живых душу…
— Погром? Это когда такое было?
— Семнадцать лет назад, кто-то освободил узников и начался хаос.
— И тогда с поста сместили главврача и поставили нового…
— Да, точно! — согласилась добрая Луиза. В принципе, я бы мог спихнуть на Федерика все преступления в округе и на этом благополучно отплыть на берег, но вот незадача, найти пропажу меня нанял сам Федерик или, если быть точнее, его секретарь. Да и мотива выпускать дамочку у него нет.
— А как больной сумел высвободиться и распустить своих коллег по… месту жительства?
— В то время мы ещё оставляли небуйным пациентам деревянные ложки, по версии следствия кто-то из них сумел открыть куском от ложки замок. — какие умелые взломщики дверей проживали в больнице — открывали зубочистками стальные двери. — Замки простенькие, в один поворот, ставить дороже стоит слишком много денег, дверей в больнице и так уйма.
— Может ли кто-то сейчас открыть дверь?
— Только если на минуту станет всесильным и выломает её напрочь. Комнаты осмотрены не раз, а с кровати даже нельзя связать проволоки: только матрас и гладкая шконка.
— Хм… вернёмся к первому вопросу. Может ли сюда кто-то проникнуть?
— Ключ от коридора есть только у нас троих… ох! — женщину осенило и от такого тяжкого потрясения она схватилась за голову. — Это что ж получается… кто-то из нас троих её выпустил! Ой, детектив, страх то какой…
— Не бойтесь, кто-то вполне мог сделать дубликат ключей или найти запасные, они ведь есть?
— В кабинете мистера Усмана есть запасные ключи и больше нигде. — лишь четыре человека могли отпустить беглянку, но вот вопрос: зачем им это?
— Мисс Джексон… а вы верите в магию? — женщина странно на меня посмотрела.
— В магию? — даме впору покрутить пальцем у виска и прикрыть дверь, оставив меня в этой комнате наслаждаться заслуженным отдыхом. — Это всё глупости.
— Но ведь мы с вами неоднократно замечаем, что кто-то в городе шалит. — под глаголом «шалит» я подразумеваю мерзкие ритуалы с выкраденными младенцами и печенью бездомных людей. Расследовать такие убийства очень неприятно, особенно если на месте преступления не убрали и там смердит, как в сельском туалете.
— Глупые они люди, ваши шалуны. Им бы у нас полечиться. — мило ответила неверещая медсестра, в душе хохоча с моих домыслов.
— Спасибо за ваши ответы. Пожалуйста, позовите Грегори.
Крупный и косолапый медбрат Грегори рассказал мне ровным счётом тоже самое, только не так эмоционально, как его подруга Луиза. Выйти отсюда нельзя, соорудить отмычку невозможно, ключи есть лишь у него, Луизы и Седрика.
— Вы можете предположить, что Седрик или Луиза могли выпустить пациента?
— Глупости, зачем им это делать. — вполне резонно ответил Грегори, отрицая мои наговоры на коллег. — Наша Луиза божий одуванчик, а мистер Седрик солидный и уважаемый в профессии мужчина с высоким послужным списком. Ни там ни там мотивов нет.
— А вы, Грегори? — задал я странный вопрос, насторожив медбрата.
— А что я?
— А вы могли выпустить женщину из клетки?
— Нет, что вы, я нормальный. — как раз «нормальный» мог бы выпустить пациента под ежедневной шоковой терапией из камеры пыток.
— Ну, она могла вам что-то пообещать. Хороший секс, припрятанную заначку, украшений…
— У неё не было ни гроша.
— А вы откуда знаете, спрашивали?
— Нет, смотрел медкарту вместе с Луизой.
— Это уже интереснее… — я пытался что-то нащупать, но пока безрезультатно. — И что же говорится в мед- карте?
— Женщина нищая, всё её состояние давно списано на отца, потому что она тут трётся десяток лет и не выходит на поправку. Выйди несчастная сейчас с больницы, у неё не найдётся и медной монетки.
— Состояние? Она богачка?
— Семья богатых дворян, отец барон, мать имела свою сеть торговых точек по нескольким городам.
— Имела? Умерла или продала богатство?
— Умерла.
— Что ж… на этой грустной ноте мы с вами заканчиваем. Зовите Седрика.
Гаус болтал напропалую и от него я узнал много интересных вещей про медбратьев, их традиции, привычки, а также плохие приметы. Да и легенду о мёртвом медбрате услышал не раз и не два. Причастность Грегори и Луизы начальник отрицал и уверял меня, что эта парочка самые надёжные люди чуть ли не во всей больнице. Конечно, после главврача и мистера детектива.
— Мистер Гаус, а как вы думаете, у вашего прямого начальника есть мотив освобождать узницу?
— Тогда его секретарь не писал бы вам, разве не так? — спросил удивлённый моим вопросом Седрик, похоже, думая, что я подзабыл картину следствия.
— Так-то оно, конечно, и так, но вот предположим — дама соблазнила его старческие вихры и он не сдержался, сорвал спелое яблочко заросшей и потной чертовки, а затем покаялся и решил избавиться от неё, пусть и с подрывом репутации. И вот он освобождает её, она убегает и доживает свой век на холоде, а я нужен для отвода глаз.
— Но вы ведь можете её найти?
— А может главврач не верит в мои способности, поэтому и нанял меня? Я ведь не самый известный детектив.
— Даже я слышал о вас, говорят у вас одна из лучших репутаций в городе, хоть иногда вы и перегибаете палку… — «Как сейчас» — забыл добавить смущённый моими откровенными теориями мистер Гаус. Иногда меня сильно заносит и я не могу остановить длинный язык.
— Ту вы правы, моя теория лишь игра слов… но ведь кто-то выпустил женщину. Почему бы и не вы?
— Мотива нет. — как и Грегори, ответил мне медбрат классической фразой из книг.
— Мотива нет, но ведь он не всегда обязателен. Может вы маньяк и попросту дурите меня? — согласен, вести допрос с гигантским дуболомом таким образом — это слегка неправильно, но так уж я привык вести дела, заставляя людей попотеть. Вот и Седрик переживал под нажимом моей бюрократической машины по производству обвинений.
— Но я не маньяк… — как-то уж совсем нелепо ответил мистер Гаус, поникнув могучими плечами.
— Вы правы… а жаль. — на этом я посчитал допрос оконченным, осмотр завершённым, а дело — начавшим какое-никакое движение.
По просьбе главврача я сходил в его богато-отделанный кабинет захватить карту местности. Она мне понадобится, если я хочу сегодня найти сбежавшую.
* * *
Всё же картографы бессовестные прелюбодеи, что кормятся страданиями бедных людей. Порой мою голову посещала искромётная мысль, что я спутал карту и теперь брожу по мокрым от волн камням наугад.
Местность вокруг острова была немаленькая, хотя
