class="empty-line"/>
…через несколько недель мы продолжили начатый на том вечере разговор… на центральной площади по полудню. Поскольку была солнечная и очень ласковая погода, мы решили прогуляться и обсудить запланированную встречу с его партнером, который искал человека, способного возглавить проект, своего человека. Время торопилось, и не прошло и нескольких секунд, на улице появился мужчина средних лет и предложил пообедать вместе в одном очень уютном кафе.
Он сел возле окна, а я по диагонали с ним. Мощная и даже хищная энергия била от него ключом.
Я почувствовала сквозь неловкость ситуации, что он устал от той жизни, которая вихрем неслась вокруг него и даже в нем… Он спешно поговорил по телефону… Его глаза горели от желания прекратить этот разговор навсегда, но он устало сдерживал себя и безразлично вслушивался в женский голос, требующий что-то по телефону. Я оказалась свидетелем разговора, который, видимо, не должен был достичь меня.
…Мы говорили о ситуации, складывающейся во внешней политике, о бизнесе, который влияет на нее, о нефти, строительстве, правительстве… Но его глаза я постоянно чувствовала на себе, и изредка, когда солнце все же не падало на меня, мы встречались … “Ты, словно золотая пантера, мягкая и добрая, но если не будет по-твоему, готовая разорвать… как сейчас твои глаза пылают зеленым огнем”, – вдруг сказал он. И продолжил монотонную беседу. Фраза повисла в воздухе.
– Значит, ты мой подарок, – сказал он неожиданно, будто параллельно вел две беседы – одну с нами, вторую – со мной…
Это было 28 июля, день его рождения…
– Нет, я юрист! Человек не может быть подарком… – ответила я, впиваясь взглядом в него…
“Эти богатые молодые люди потеряли совесть и честь. Надо было жестче ответить на этот нахальный вызов”, – пронеслось у меня в голове… Но для него уже в тот момент решилось все.
Я ошибалась тогда, и только время расставило все на свои места, но слишком поздно…
Глава 3
Слова могут ранить и могут казнить. Слова не печалят, слова жалят жизнь. Она уязвима и падка на ложь,
и веткой соленой пронзит рану в кровь. Сомнений не пряча, доступно забыв.
В забвении кружева тайна манит. Прощенья прошу, к Богородице пав.
Ты сердце зажал меж клешнями, солгав. Бессильно слеза, побежав по щеке… – сдалось мое сердце, взмолило забыть.
Забыть, что бывают пути между строк. Простить и поверить и в жизнь, и в любовь. Забыть свое эго, как древний монах, Восхваливать тех, кто сказал “нет“богам…
Тем временем работа шла своим ходом, и дружеское отношение коллег останавливало искать новую работу. Мы всегда ждем, когда что-то неведанное подтолкнет нас к пропасти, чтобы либо полететь вперед, либо упасть на еще более глубокое дно… оттолкнувшись, взмахнуть крыльями и лететь, скидывая ношу забот… либо как грузный камень, что, падая с высоты, оставляет печальный след на земле.
И вот однажды прозвенел звонок:
–Я уезжаю, но вернусь в пятницу. Ты какую кухню любишь?
–Русскую, – ошарашенно ответила я.
–Около часа. Жди, – короткие гудки последовали в отдаленном мобильном.
В пятницу будто дрожь пробралась уже до самого живота, он позвонил ровно в час и спросил:
–Ты где?
–На работе.
–Мы же договорились в час.
–Ну да… созвониться.
–Я тебя уже здесь жду, – сказал он спокойно.
–Ты голодна? Ты можешь ненадолго освободиться? – продолжил он, будто разговаривая с ребенком.
–Думаю, да, – нерешительно ответила я… В это время в моей голове запускалась машина, откручивая время назад. Я забыла, наверное впервые, о нашей договоренности.
–Тебе удобно, если я пошлю за тобой водителя?
–Да. Только пройдет уже часа 2… Вам удобно ждать? – немного нехотя спросила я. Честно, мне было не до этого, и встречи, проекты уже как муравьи вжимались в график в моем календаре.
Но я согласилась. Ответственность за свои слова взяла верх над капризами женщины.
–Я жду тебя…
Он всегда меня ждал.
Зима ушла и вместе с ней печали, что сердце обжигали день и ночь.
Прощай, я не скажу “Прощаю”. Моя печаль уходит за тобой.
Зима холодной злой походкой
прошлась по мостовым чрез сотни глаз. Прощай, я не скажу “Прощаю”.
И сердце снова дышит вслед за мной. Слова, слова – безгранные творенья. Без боли и без сладости – нет слов.
Ушла пора, где слово вдохновенно
вело, как Данко вел, не ведая позор… Позор сомнения и лжи плаксивой прозы.
Позор завистливо, лениво попирать чужую боль. Чужое горько слово,
когда и день, и ночь в трудах горишь. Ваять, творить, любить. Создать хотя б мгновение, когда на сердце от любви пожар,
когда в глазах душа сияет, веря, что МИР – вокруг, внутри тебя.
Пришла весна и вместе с ней та радость, что сердце обжигает день и ночь.
Прощай, скажу тебе “Прощаю”. Моя любовь уходит вслед за мной.
Прошло часа три, и я была в ресторане. На столе стоял винегрет, картофель, пельмени, соленые огурцы, грибы… Эта картина словно на мольберте в галерее художника оживает ярким пятном в моей памяти.
Я решил, что ты станешь моим заместителем. Ты сможешь, а я помогу тебе. «Ты будешь профессионалом, главное – не испугайся после своих возможностей», – сказал он уверенно.
Глава 4
Он начал свой бизнес в 27 лет, когда обнаружил источники воды в одной из частей Африки, и позже открыл завод по производству стекла, привлекая иностранные инвестиции. Тогда песок и газ – основное сырье и ресурсы для изготовления стекла – были дешевы, и акции его компании резко поднялись вверх. К тому же он предусмотрел главное – экономное расходование энергоресурсов и наращивание объемов пищевого производства.
Я немного знала об этом. Мой дедушка после войны был отправлен на восстановление стекольного завода. Мне кажется, когда человек увлечен чем-то и в его крови течет творческий дух, он легко может переплетать одухотворенность с более земными требованиями и даже наоборот: одно усиливает, укрепляет другое. Невозможен чудесный дом без сада и воды, лишь бетон и камень недостаточны стать фундаментом для дома… В душе он был писателем, исследователем жизни, человеческой души и переводчиком, вполне олицетворяя слова: говоря с человеком на иностранном языке – ты дотягиваешься
до ума, говоря на одном языке – ты дотягиваешься до сердца… Редкие вечера мы проводили в беседах…
Высокий, начитанный, интересный мужчина и харизматичный человек – даже седина подчеркивала его голубую кровь…
Параллельно его увлекло строительство. Было полно монотонных построек, что спешно поручалось другим.
