раскошелился для отца. Для проведения операции и поддержания достойного уровня реабилитации.
А во-вторых, я не девочка с улицы, и унижать себя не позволю. Неважно, по какой причине. Слава богу, живу в собственной квартире, способна себя обеспечить и не смотрю на всяких там бабников с протянутой ладошкой, не заглядываю им в рот. А ипотека…
Справлюсь. И не такое переживала.
Кстати, за все три месяца ипотеки Костя лишь единожды сподобился разделить сумму напополам. Да и то в первый месяц, дабы пыль в глаза пустить, мол: видишь, я тоже в договоре не для одной полноты комплекта значусь.
А пока пыль, или, вернее, песок оседал, он успешно зарылся в бархан, обезопасив тем самым себя от будущих излишних телодвижений.
Знаете, самый опасный момент для принятия важных решений — состояние счастья. Я же как чувствовала, что не стоит соглашаться на его условия о том, что я буду выплачивать ипотеку, а он — обеспечивать семью и откладывать на лучшее будущее! По крайней мере, пока не поутихла радость от получки премии.
А я согласилась. Дура. И не только с ипотекой — я много где шла ему на уступки, порой откровенно наступая на горло собственным принципам. Семьи хотела. Нормальной. Но кто бы знал, что градаций у этой самой «нормы» ничуть не меньше, чем у того же «денег нет», а желание мое отнюдь не обоюдно.
Да что уже локти кусать о собственной слепоте. Теперь я все одно вынуждена расхлебывать последствия.
— Тебе не идет роль стервы, — поморщился Костик.
— А тебе не идет главная роль в ЖМЖ, — мгновенно парировала я. — Выглядишь наинелепейшим образом. Это ж надо было додуматься совместить куни, минет и отжимание! «Тирлим-бом-бом», ёпрст, — фыркнула и со злостью постучала я по столешнице. — Только с поправочкой на то, что в голове вместо мозгов у тебя явно нечто иное.
Понятия не имею, что именно поумерило его пыл, но произошло это буквально на глазах.
— Сама виновата, — уже более нормальным тоном сказал Быков. — Какого черта было заявляться без предупреждения?
Пф! Можно подумать, это в корне бы поменяло положение дел. Максимум, отсрочило бы неизбежное, и это было ясно как божий день. Но я решила собрать всю волю в кулак и — раз уж пошла такая пьянка — говорить до конца.
— А ничего, что я писала тебе? И что ты как бы ответил?
— Когда? — натурально удивился Костя, а я не выдержала:
— Ты издеваешься? Хотя, чего я спрашиваю.
Благоневерный сбегал в спальню за мобильником, и, принеся его, открыл чат в мессенджере. Принялся едва ли не тыкать экраном мне в лицо, доказывая, что ничего я, коварная плутовка, ему не писала. Я в ответ показала свой телефон. Ошарашенный взгляд растерянного Костика надо было видеть! Как бальзамом на душу плеснули, честное слово, и я не сдержала злорадства:
— Так что, Быков, скажи спасибо своим подстилкам, сколько их там у тебя было… И я тоже скажу. Иначе и дальше ходила бы… гм… рогатой, — хохотнула я, а потом выдохнула и серьезно добавила: — Собирай манатки и оревуар. Как хочешь, но чтобы через полчаса духу твоего здесь не было.
А дальше меня как будто занесло в параллельное измерение. Потому что события происходили, как в замедленной съемке, и пока на меня, больно ударившуюся спиной о стену, выливали тонну помоев, время будто тянулось вечность.
Столько претензий и обидных эпитетов разом, да к тому же от мужчины, я в свой адрес не получала еще никогда. И поняла, что — да, действительно во всем виновата я сама. Хотя бы уже тем, что пустила это быдло в свою жизнь.
— Лохудра пергидрольная! — рыкнул Костик, когда мне удалось вырваться из стальной хватки.
Критическая отметка терпения осталась далеко позади. Меня натурально бомбануло.
Не разбирая происходящего вокруг, я, словно в бреду, кинулась к шкафчикам. Распахивала все подряд и, так же, без разбору, принялась швырять найденным в женишка.
— Я попросила бы! Пергидрольная — твоя мать, а я в салонах осветляюсь, дерьмо ты мамонтово! Пшел вон из моего дома!!!
Новый сервиз на двенадцать персон пал жертвой произвола. Радовало то, что частично он таки цели достиг.
— Ненормальная! — рявкнул Костик, прижимая кухонным полотенцем рассеченную бровь.
— И кто меня такой сделал, м?!
— Успокойся! Да успокойся ты! — поднял он свободную руку в предупреждающем жесте. — Дай мне выйти. Я не трону, обещаю.
— Только попробуй, — угрожающе процедила я, поудобнее перехватив рукоять вилки для мяса. И когда только взять ее успела?!
Костик с опаской и чуть ли не по стеночке, скача через диван, точно горный баран, прошмыгнул к выходу и пулей вылетел из кухни.
— Шмотки свои завтра заберешь! — крикнула я вслед. — У помойки!
Входная дверь хлопнула так, что заложило в ушах. Я от души выругалась, рухнула на диван, все с той же гребаной вилкой в ходящих ходуном руках.
И только после дала волю чувствам — разрыдалась.
4
Нюни я распускала, впрочем, недолго. Быстро смекнула, что слезами горю не поможешь, о, нет. Зато хорошим алкоголем и приятной компанией — вполне! И если не проблемы решить, то хотя бы расслабиться и свыкнуться с новым положением дел оно вполне может помочь.
Должно помочь.
Схватив со стола телефон, я быстро набрала одну из подруг и коллег по совместительству — Ваську Беду.
— О, Деева! А я как раз звонить собиралась, — вместо приветствия затараторила подругайка, после недолгих гудков. — Ну рассказывай, как поездка? Интересно было? Вернулись нормально, надеюсь? А то я звонила, а ты трубку не берешь!
Я закатила глаза: олимпиада как олимпиада. Ничего нового и сверхъестественного, хотя организаторы и постарались на совесть. Об этом-то я Ваське и сообщила, бегло обрисовав поездку и пояснив: не отвечала ей только потому, что была очень занята.
Не зная, с какой стороны зайти, я невпопад начала плести что-то о том, что при желании Васька могла бы поспрашивать и Лапину. Помнится, у подруги с ней случился конфликт, на фоне тайного служебного романа Васьки с математиком. Ну, теперь-то уже не тайного, но и дело было не намедни. И хотя сам конфликт разрешился, но, сдается мне, холодная война между девушками продолжалась до сих пор.
— Ой, да ну эту выпендрежницу! — отмахнулась Беда, чем только подтвердила мою догадку.
Лапина — наша коллега, преподаватель английского языка, и на олимпиаду мы везли ребят вместе с ней и информатиком. Только все это волновало Ваську сейчас меньше прочего. Видимо, мой пессимистичный настрой слишком отчетливо проступал в голосе, потому что она немедленно принялась допытываться:
