желудке. Уже лучше. Но надо все-таки решать, что теперь делать.
Если следовать кодексу, то тактика проста – записать все тревожные мысли в журнал смотрителя и ждать смены. А потом, когда привезут сменщиков, рассказать сначала все им, а уже на берегу доложить начальнику гвардии. Ничего сложного, если не вспоминать о том, что смены ждать еще несколько дней.
Спрятав фляжку обратно в карман куртки, Дженингс вернулся в маяк, плотно прикрыв за собой дверь и на всякий случай, чего вообще никогда раньше не делал, запер ее изнутри на массивный засов. Старику всегда было интересно, для чего нужен этот засов на маяке, на котором одновременно в лучшие времена бывали хорошо если два человека, да и то оба смотрители. От кого закрываться – от чаек? Но вот сейчас Герт мысленно благодарил тех, кто когда-то приделал к двери эту крепкую стальную пластину с петлей – с ней было как-то сподручнее.
Вообще-то, он не должен был оставаться на эти несколько суток в одиночестве. По кодексу на маяке всегда должно быть два смотрителя, но нынче гертов напарник приболел, так что его отпустили одного – сорок лет ничего не случалось и теперь вряд ли случится. Так думал и сам Дженингс… Пока не началось все это.
Первым делом Дженингс подлил масла в фонарь на верхушке маяка – его там еще хватало, но старику хотелось заняться делом, чтобы разгрузить голову и отвлечься от жутких мыслей. За окном стремительно темнело, так что Дженингс зажег фонарь пораньше и, аккуратно прикрыв за собой люк, спустился по лесенке вниз. Сейчас воды у острова Флэнан были не такими судоходными, как раньше, но корабли все-таки встречались: суда в основном шли из Шартеха, с которым у Ал’Терры в последнее время отношения совсем испортились, но не настолько, чтобы не пускать друг друга на свои берега. К тому же, для шартехцев этот путь был единственным, если они хотели уплыть и дальше Ал’Терры, хоть в тот же Таргон. Можно было и севером, конечно, идти, но вряд ли бы кто рискнул – вляпаться в Пропащие земли легче легкого, а маяков там нет.
Именно для того, чтобы суда могли спокойнопроходить в Ал’Терру и дальше (и обратно), не рискуя пересечь Границу, и 43 года назад и построили этот маяк – благо островок подошел для этого как нельзя лучше. Всего несколько миль до Границы: поплывешь с одной стороны – попадешь туда, куда и хотел, а если с другой… Тогда жителей Пропащих земель станет побольше. Если там кто живет.
Все 43 года Дженингс трудился на этом маяке. Он уже давно считал домом именно его, а не скромную лачугу в Кейле, в которой и бывал-то куда реже. И вдвойне было обидно и грустно из-за того, что теперь родные места стали не такими уютными, как раньше. Даже больше сказать – враждебными.
Герт быстро состряпал себе ужин – разогрел на керосинке кашу с тушеным мясом, отломил толстый ломоть черного хлеба и натер его чесноком с маслом. Спасительную фляжку сначала хотел убрать подальше, но потом махнул рукой и щедро плеснул из нее в стакан с чаем. Вот так. С сытым брюхом и в тепле все неприятные мысли потихоньку стали растворяться, уплывать из сознания. Да так ли все плохо? Глаза старые, башка тоже – и не такое увидишь. А чутье… Да что чутье, оно и подвести может. Месяцок переждать, а потом нырнуть в родной кабак в Кейле, просадить там половину жалованья, а на вторую половину тряхнуть стариной и забежать в одно заведение к мадам Граули на пару-другую ночек… Все и образумится.
Дженигс уже совсем разомлел от приятных мыслей, глаза начали слипаться, но громкий шум быстро привел его в чувства и заставил подпрыгнуть на месте, уронив стул. Это еще что такое?
Герт прислушался. Вот опять! Бум-бум-бум. Но откуда? Вроде бы снизу.
Когда он все понял, то застыл на месте, стараясь унять дрожь в коленях. Звук и правда шел снизу. Кто-то стучался в дверь.
С минуту ничего не происходило, но затем стук раздался вновь, причем стал еще настойчивее. Кому-то очень хотелось попасть внутрь маяка.
Из оружия смотрителю маяка полагалось только старое ружье, за которым, если уж честно, давно никто не следил. Оно валялось в одном из шкафов в подвале, но чтобы его забрать, нужно было спуститься на первый этаж и пройти мимо входной двери, а этого Герту хотелось меньше всего на свете. Но и стоять без дела тоже было страшно, так что, поколебавшись немного, он все-таки решил рискнуть.
Схватив кухонный нож и небольшую лампу, Дженингс выглянул на лестницу. Отсюда настырный стук слышался еще лучше – колотили так, что старик начал опасаться, как бы дверь не высадили вовсе.
Пожалуй, в иной день Герт и не испугался бы – вдруг приплыл кто-то из города? Мало ли, чего могло случиться. Но сейчас, после всех тревожных мыслей и наблюдений, он не стал бы открывать дверь даже самому великому князю. Да и спрашивать не стал бы.
Спускаясь на первый этаж, старик подумал, что если бы это и правда был человек из города, то он давно бы окликнул смотрителя по имени. Зачем молча тарабанить в дверь? Да еще так сильно. Нет, тут что-то еще.
Внизу Дженингс старался даже не смотреть в сторону входа, чтобы окончательно не завыть от страха и не выпрыгнуть в окно. Но спиной чуял мощные и размеренные удары, чуть ли не сотрясавшие сами стены.
Поставив фонарь на пол, Герт сунул нож за пояс, но промахнулся и больно ткнул себя в бок. Взвыл и припомнил Шриала и всех его детей, но тут же закрыл себе рот ладонью – а вдруг тот, снаружи, услышит? Хотя и так понятно, что смотритель на месте – маяк ведь горит. Но все равно – лучше лишнее внимание не привлекать.
Ручку люка нашарил не сразу – перед глазами все плыло, и свет от лампы не помогал. А когда наконец нащупал, потянул на себя, стиснув зубы от натуги.
Подвал встретил темнотой и затхлым запахом пыли, мокрой почвы и соли. Дженингс сунул лампу наугад на первую попавшуюся полку и стал рыться в шкафу. Повезло: ружье быстро нашлось, а с ним и мешочек пороха, и пули. Порох на удивление даже не отсырел – по кодексу смотрителям полагалось постоянно обновлять запасы, так что валялся он в подвале не особенно долго. Это все хорошо, но что делать дальше?
