что?! — крикнул Акли.
Значит они все это видели.
Небо, ещё недавно лазурное и чистое, зардело, на их глазах превращая безбрежную гладь в тысячи багряных всполохов. Они резали небо, рвали его в клочья, и следом за грохотом, напоминающим далекий взрыв, на землю обрушились тяжелые янтарные капли.
Мэйв дернулась, когда одна из них упала ей на лоб; ахнула, прикладывая холодную ладонь к обожжённой коже. Следующей закричала Лу.
— Горячо!
— Внутрь, быстро! — закрывая голову руками, Чад бросился к дому. Остальные побежали следом.
Вестибюль встретил их тишиной.
— Это ещё что такое? — Акли, как и остальные, пытался стереть с себя липкие маслянистые капли, успевшие попасть на кожу и волосы, но бумажных салфеток оказалось недостаточно.
— Печёт!.. — Лу, не прекращая, тёрла голову. — Оно печёт.
Капли, напоминающие раскалённое масло, нужно было смыть. И срочно.
«…водой. Нужна вода!»
Мэйв вспомнила, что бросила пакеты в лифте. На тридцать третьем этаже. Там осталось почти два литра воды, и этого вполне хватило бы, чтобы умыться, а вот пить… Пить им уже будет нечего.
Мэйв нажала на кнопку вызова, и лифт, вопреки её ожиданиям, загудел, спускаясь вниз.
— Ну что там? Едет? — Акли в нетерпении уставился на двери.
Мэйв кивнула:
— Где мы по-вашему?
— Спустились в преисподнюю.
— Технически, — поправил Чад, — мы поднялись в неё.
6
Сумку Мэйв заметила сразу. Как только двери открылись.
Ей казалось, что Акли тоже обратил на неё внимание, потому и зашёл в лифт первым. Однако же он сразу бросился к пакетам, достал оттуда бутылку и стал поливать себя водой — лицо, голову, руки, — а на сумку даже не взглянул. Вместо этого неуклюже замер у прохода, слегка наклонившись вперёд, пока брызги летели в разные стороны, а Лу хныкала под тускло мерцающей лампой вестибюля.
— Что это? — Мэйв коснулась его плеча.
Акли отвлекся, прищурился, непонимающе глядя в угол, где стояла черная спортивная сумка. И ещё до того, как он ответил, Мэйв поняла: Акли тоже видел её впервые. Раньше сумки там не было.
— Не знаю, это не моё.
Жадно глотая воду, он не сводил взгляд с внезапной находки, а осушив бутылку до конца, смял её и присел рядом с сумкой. Но не открыл. Отчего-то замешкался.
Мэйв достала со дна пакета последнюю запечатанную бутылку и вернулась к Лу. Промыла её длинные, завязанные в две тугие косички, черные волосы, умыла лицо, руки и дала немного попить.
Самой Мэйв остались считанные капли.
Смочив язык, она закрутила пустую бутылку и поставила её на пол. Шум дождя — если его можно было назвать дождём — усилился, но она без труда различила голос Акли. И Чада. Оба были в кабине.
— Что там?
Мэйв остановилась перед лифтом и увидела у них в руках по пачке купюр.
— Похожи на настоящие, — сделав это открытие, Акли засиял, зашуршал новенькой, словно только со станка, банкнотой, поднёс её к потолку, на просвет, и они с Чадом внимательно уставились вверх, будто это их билет домой — не меньше.
— Похожи.
Вновь опустившись к сумке, они вывалили её содержимое на пол. Акли просвистел:
— Здесь несколько миллионов, если не больше…
— И чьи они? — вмешалась Мэйв.
Чад и Акли переглянулись.
Естественно, никто из них не знал, откуда они и кому принадлежали. Деньги эти, как и это место, казались Мэйв чем-то неправильным, неестественным, опасным… Но Акли не выглядел напуганным. Наоборот.
— Теперь мои, — как ни в чём не бывало заявил он, торопливо укладывая деньги обратно в сумку. — Мне они нужнее.
Мэйв не возражала. У них были проблемы и поважнее.
— Что нам делать? Мы же не можем здесь оставаться.
— Не можем, — согласился Акли, резко застегнул молнию, подхватил сумку и подошёл к панели управления: — Ну что? Едем?
— На лифте? Вы с ума сошли?
— А что ты предлагаешь? Остаться тут?
— И куда он нас привезёт?
Акли пожал плечами:
— Надеюсь прямо домой. Слышишь? — он запрокинул голову и обратился к кому-то, кто мог бы сидеть сверху кабины и тянуть лифт за тросы, как куклу за верёвочки. — Ве-зи нас до-мой.
Глупости. Мэйв хотелось сказать, что всё это глупости, но она лишь беспомощно повернулась к Чаду. Тот, будто прочитав её мысли, нажал на кнопку «10» и прислонился к зеркалу:
— Вы с нами?
— Нет.
— Пожалуйста, — Лу взяла её за руку. — Я хочу домой.
«Да вы все сговорились!..»
С гулко бьющимся сердцем Мэйв повернулась к лифту. На панели горели уже две кнопки, но двери не закрывались. Они застыли в ожидании и казалось с места не сдвинутся, пока в кабине, как на игровой доске, не окажутся все четыре фигуры.
«…пешки».
— Ну же, — поторопил их Акли. — Только вас ждём.
7
Ни Чада, ни Акли, ни Лу, Мэйв больше не видела.
Прошло четыре недели с момента их возвращения, и ни разу за это время она не то что не воспользовалась лифтом, даже не приблизилась к нему.
Акли оказался прав. Стоило им зайти в кабину, как она тут же буднично взмыла вверх, а двери открылись там, где и положено. На десятом этаже. Дом был их, дом был цел. Ничего не изменилось. Только мобильник Мэйв разрывало от пропущенных звонков и сообщений.
В историю о том, что она застряла в лифте, Хью не поверил, и теперь редкие прогулки начинались и заканчивались для Мэйв на двадцатиминутной дороге до супермаркета и обратно. Развод пришлось отложить, а за ворохом дел она и думать забыла о произошедшем, пока в один из дней не заметила на парковке Акли.
Узнала его со спины, а вот машину нет. На парковочном месте, у которого крутился мужчина, стоял чёрный кроссовер. Новый. Совсем непохожий на ту «консервную банку», которую Акли пытался вызволить из зелёной паучьей сети. А ещё на нём был новый костюм. На этот раз не спортивный. Деловой.
— Ну надо же! — Акли радостно помахал ей, подзывая подойти поближе. — Давно тебя не видел. Думал, может, ты переехала к чертям подальше от этого места.
Мэйв улыбнулась:
— Как ваши раны?
— А, это, — Акли вытянул руки, демонстрируя тонкие, едва заметные шрамы на ладонях. — Вполне неплохо. А твой ожог?..
Мэйв смущённо потерла лоб, пытаясь нащупать на коже бледное пятнышко:
— Почти прошёл.
— Вот и прекрасно, — Акли провёл рукой по волосам. — Ты видела Чада?
— Нет, а вы?
— Встречал пару раз, — он посмотрел по сторонам и, заговорщически придвинувшись к ней, тихо добавил: — У лифта.
С лица Мэйв сползла улыбка, и, заметив это, Акли рассмеялся:
— Ничего
