пазухи и развернул мятый чертёж. — Давай план глянем, в нём тайный ход обозначен. Может, там проберёмся…
Гном забегал глазами по вощёной бумаге, и лицо его медленно сморщилось.
— Кёрт, взгляни-ка, — вкрадчиво попросил он, сунув план под нос Кэрроту. — Ход проходит под углом стены, перпендикулярно рву с кольями…
Олясин присматривался к чертежу, потирая заросший светлой щетиной подбородок.
— Не могу понять, где тут угол стены… она круглая. Кажется…
— Нет, не кажется! — заорал Батлер, топая ногами и тряся бородой. — Я говорил, компас ни черта не работает в тутошних аномалиях! Говорил, идти нужно направо, а ты?!
— «Вот дерьмо!» — как сказал Йон Фолкер, когда рыл подкоп из темницы, а прорылся в сортирную яму, — ехидно прокомментировал Томас.
— Это не тот форт, — обречённо проговорила Наумбия. От стыда она прикрыла лицо рукой. — Каюсь, я упустила момент…
— Да, не тот! Совершенно не тот, что нам поручили зачистить! — гном в сердцах бросил на землю щит и клевец. На стене укрепления звонко смеялась Фириэль. Невозмутимый Гудж прислонился к башне могучим плечом.
— Но здесь тоже сидят злобные хаоситы… — отметила волшебница.
— Разумеется! А кому ещё сидеть в брошенном форте среди туменгонтских лесов? Как заказчики это место назвали? Краем Погибели?
— Земля Ужасной Смерти, вон на схеме написано «ЗУС», — ткнул пальцем Кэррот.
Их клиенты из городка Туменгонт, почтенные Авик фон Бора и его боевая супружница Шоша, которым форт в глуши требовался для проведения массовых увеселений, объяснили название так: «Мы отметили урочище как Землю Ужасной Смерти, чтобы к нам не лезли всякие идиоты. Наивное и непродуманное решение! Когда новость об этих местах разлетелась по Тарбагании, лезущих сюда идиотов было не остановить», — развела руками Шоша. Авик степенно добавил: «Мы и сами бы форт отвоевали, да вот только сейчас совсем не до этого! Эль дозревает, за ним глаз да глаз, к сезонным праздникам надо готовиться, кошки дома нечёсаные… так что мы поручаем дело опытным специалистам. В смысле, вам».
А теперь опытные специалисты пребывали в некотором затруднении.
— Мы рискуем последним здоровьем, особенно я, лезем в эти чащобы, рубимся с одержимыми, от кабанов бегаем, штурмуем бездарно отремонтированные укрепления — и зачем? Всё напрасно, вотще! — разорялся тем временем Батлер. — Лифт мне в шахту! Вот действительно, будь с нами Изваров, такой лажи бы не было…
— Батлер, никто уже не говорит «лажа», сейчас принято говорить «оказия»! — не удержалась въедливая Наумбия.
— Я безграмотный гном, этих ваших словей новомодных не знаю! В любом случае, как могли мы так облажаться? Вот ведь оказия!
— Ты же знаешь, ошибки — лучшая часть плана! — утешил его некромант.
Над крепостью повисла тишина, нарушаемая лишь монотонным шуршанием хаоса. Потом Кэррот принял решение:
— Пошли брать нужный форт, который направо, пока не стемнело! Нам ведь в Сизию ехать пора, у меня там дела, да и вы, полагаю, в глуши заскучали… уже месяц не стриглись, нормального пива не пробовали, хватит это терпеть! Согласны?
— Идём. Стоячая вода отравляет, — веско произнёс Гудж, кладя цеп на плечо.
Они вышли к воротам. За вершиной холма простирались бескрайние лиственные леса. Дальше к югу вздымались Граничные горы, за которыми жизни не было. Знатоки говорили, эти земли принадлежали стране Кволт, но она сгинула со Старым Миром. Сейчас здесь были задворки Тарбагании. Прокатившиеся по ней междоусобные войны оставили след: тут и там в дремучих лесах прятались форты, остроги, землянки и утлые башенки. Часть построек давно сгнила или сгорела, но сработанные из камня укрепления ещё держались. Иногда они обретали новых хозяев, зачастую не очень порядочных. И живущие в опасном соседстве люди платили хорошие деньги, чтобы их оттуда прогнать.
Кёрту вспомнился Туменгонт. Тракт, ведущий по гребню холма с видом на лесные долины, сторожевые башни под красно-чёрно-зелёными флагами, белые глинобитные здания, шумный рынок на перекрёстке дорог, лукавый взгляд юной лоточницы.
— Люблю работать на тарбаганской земле! Здесь никому ни до чего нету дела! — с чувством высказал он, озирая безлюдный простор.
— Подожди, — строго осведомилась Наумбия Шноррел. — Ты хочешь оставить всё, как есть, и пойти дальше?
Олясин поморщился. Слишком часто волшебница выступала голосом совести или разума — а он так не любил к ним прислушиваться…
— Нам не платят за это место. Какой смысл ковыряться со здешним маньяком, когда в получасе пути нас ждёт точно такой же?
— Кэррот, мы столько всего прошли, и ты годами рассказывал, как желаешь бороться с хаотическим злом, — Шноррел вперила в него жёсткий взор. — Вот тебе, как на тарелочке — полоумный носитель хаоса с большими амбициями! Если просто уйдём отсюда, этот тип превратит в одержимых ещё кучу народу.
Олясин пригладил светлые волосы.
— Ну, я имел в виду Хаос с большой буквы, а не мелкий бардак…
— А я согласен с прекрасной Наумбией. Изгоним этого дилетанта! — высказался Томас Мардармонт, стряхивая пыль с фалды фрака. — Месть мертвеца не причиняет боли…
— В кровле башни дыра, — зевая, качнула золотистой гривой волос Фириэль. — Можно выкурить пакостника… Мнится, это однажды срабатывало. Иль нет?
— Пускай мертвяки друг на друга залезут и ломятся в дверь, пока чары не кончатся! — прагматично предложил Батлер. Гудж одобряюще погремел боевым цепом.
В этот миг Кэррота осенило. У него аж глаза засверкали.
— Если захватить надо другой форт, этот можно попросту сжечь! Тащите дрова!
Убедившись, что все взялись за работу, он добавил торжественным голосом:
— Много лет меня мучил вопрос: для чего нужны Воины Хаоса? Есть ли смысл в том, что мы делаем? — остальные смотрели недовольно, потому что как раз он ничего и не делал. Но Олясину было не привыкать. — Я по-прежнему верю: смысл есть. Шаг за шагом мы движемся к возвышенной цели, порой спотыкаясь, порою петляя… может, и не дойдём… но вот что я понял! Результаты не так уж важны, когда сам процесс приносит тебе ни с чем не сравнимое удовольствие.
Часть I
Демонофобия
При загнивании больших империй мелочно-диктаторская суета в центре зачастую сопровождается пренебрежением к основным проблемам и отдалённым провинциям.
Сирил Норткот Паркинсон
Глава 1
Окна фургона завешивала чёрная кисея, поэтому мир снаружи казался темнее, чем был на самом деле. Пейзаж менялся. Поле цветущего клевера завершилось плетёной изгородью. За нею поплыли домишки с крышами из обесцвеченной временем дранки. Заскрипели рессоры — повозка, качнувшись, остановилась.
— Жолва! — громогласно объявил с козел возничий.
Мария закинула на плечо дорожную сумку, открыла дверцу фургона и сошла на обочину, придерживая юбку делового платья. Следом торопилась щекастая матрона с
