ей, неугомонной, стало скучно, и она решила вытащить Женю. Ведь такое уже бывало раньше. После таких неожиданных вылазок Женя всегда возвращалась пьяненькая, похихикивающая. Засыпала потом, бубня что-то, и бубнеж плавно, но уверенно перетекал в режущий храп. С утра силилась оторвать чугунную голову от подушки, проклинала подругу и себя, а Тимур сжимал челюсти и носился с бульоном и тазиком.
Парень ткнулся в телефон. Его палец забегал по контактам, ища нужный номер.
– Алло, Света. Не спишь? – глухо бросил в телефон.
– А? Тим, ты? Пропадаешь, Тим. Здесь шумно. Сейчас перезвоню, – в трубке громыхало и дребезжало.
Точно. Теперь уверен – увела Женю. Обманом ли, хитростью ли. Но уж если попадешь в компанию к неусидчивой Светке, не вырвешься, пока весь алкоголь в округе не будет выпит, все приключения не обретены. И умела же как-то перехитрить, удержать.
– Привет, Тим. Чего не спишь? Что случилось? – перезвонила Света через минуту.
– Ты где? Женя с тобой?
– Нет, – пьяненько икнуло в трубке и после небольшой паузы добавило ехидно: – А что, потерял?
– Не потерял, – огрызнулся Тимур. – Ты в клубе? На Кирова?
– Да, подъезжай. И Женьку захвати, раз не терял. Мы как раз виделись сегодня, я её днем еще звала. Тим, здесь такая туса крутая – подъезжайте.
Вызывая такси, впрыгнул в джинсы, накинул ветровку. Перед выходом еще раз скользнул по бедламу в комнате: десять минут поисков несуществующей записки грозят обернуться часовой уборкой. Хрень еще это деревянная – Переплут этот. Надо выкинуть к чертям, как вернется домой. Или нет? Нет, лучше взять с собой и надеть Светке на голову, если только она действительно утащила Женю и теперь строит из себя невинную овечку.
Таксист попался молчаливый и медлительный. Говорить Тимуру не хотелось, да и сложно было – горло снова драло кашлем. Еще и голова по дороге разболелась, щеки жаром обдало.
Не спеша скользили по ночному городу. Тимур вертел в руках прихваченного с собой Переплута, нервничал. На долгих светофорах врезался ногтями в морщинистую половину, давил с силой, будто хотел разломать глупую игрушку. Снова звонил Жене, та не отвечала.
– Ты еще в клубе? Выходи, – бросил Тимур в телефон, вылезая из такси.
Через минуту, громыхнув из-за открытой двери гулкими басами клубной музыки, на улицу вывалилась Светка, распаренная до красноты на щеках.
– О, привет, Тим. А где Женька? – девушка сделала движение навстречу, попыталась обнять как старого друга, но осеклась. – Что с тобой, Тимур?
– Это я хотел у тебя спросить – где Женя?
– Тим, мы только днем виделись. Я её звала в клуб – суббота же. Она сказала, что подумает, но мы больше не созванивались. Да и она сказала, ты болеешь. Тим, ничего не понимаю, – Светка кружила взглядом, рассматривая Тимура. – У тебя все в порядке?
Парень замялся, раздумывая, что делать дальше. Хотелось прямо сейчас натянуть ей маску на голову, наорать, что надоели её выходки, хватит за нос водить. Но что если действительно ничего не знает? Что если Жени и правда нет в клубе? Так задуматься, ведь глупо выходит: ну да, Женя могла себе позволить поддаться Светкиному влиянию. Но редко. Раз в пару месяцев, может, в полгода. Да и не стала бы поступать так сейчас, когда он мучается затянувшейся простудой. Не то чтобы он требовал ухода и заботы – даже не просил – но Женя сама вызывалась. Значит, все-таки что-то случилось. Но что?
Тимур снова стал перебирать вариантами. Ни один не казался правдоподобным хотя бы наполовину.
– Давай присядем, – вырвала его из размышлений Света. – Вон там скамейка.
Света потянула Тимура за руку, увлекая за собой.
– Свет, Жени нет. Пропала. Телефон не отвечает. Я проснулся ночью, хотел умыться, смотрю, нет её нигде. Ни записки, ни сообщения. Ничего. Вещи все на месте. Думал, ты её утащила опять, – Тимур вдруг почувствовал смутную жалость и бессилие.
– Так. Стоп. Давай по порядку…
– Да по какому порядку? – он взорвался, всплескивая руками. – Говорю тебе – нет Жени. Пропала!
– Сюр какой-то. Ничего не понимаю. А эту, – Света кивнула на деревянную морду в руке Тимура, – ты зачем притащил?
– Да хрен его теперь знает, – еще злясь, огрызнулся парень.
Светка тихо потянула маску из рук Тимура. Долго вертела, разглядывая. Её взгляд перебегал с собеседника на деревяшку и обратно, а рот немо открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы. Наконец, решилась и протянула неуверенно:
– Слушай, Тим… Эм… не знаю, как сказать. В общем, это действительно может показаться странным что ли. Ну, то есть… Короче, это не та маска…
Тимур зыркнул из-под бровей, открыл было рот, но Светка перебила:
– Стой, только не перебивай, ладно? Я все объясню. Попытаюсь, – девушка снова запнулась, подбирая слова. – В общем, у той маски, которую Женька у меня купила, было наоборот.
– Что наоборот?
– Лицо наоборот. Видишь, здесь левая часть старая, а правая как у младенца. Должно быть наоборот. Нет, подожди, не кричи. В общем, в одной карпатской деревушке ими торгуют, я штук десять привезла – местные гуцулы впарили. И есть у них легенда на счет этой маски. Да послушай ты! – Светка резко дернулась от Тимура, нахмурила брови. – В одной деревне жила бабушка с внуком. Домик их стоял на самом отшибе, и ходила о нем дурная слава. Типа, бабка колдунья, а внучек её – отсталый. Иногда ребенок бегал к деревенским и напрашивался играть, и те, кто соглашался, пропадали. Говорят, бабкин внук уводил их в горы и больше никого не видели. По началу бабка выбегала вместе с деревенскими на поиски, бродила со всеми по ночам, звала внука. Только внук её всегда возвращался через несколько дней, а вот кто с ним ушел – нет. Долго дети пропадали. Несколько лет, а, может, и десятков лет.
Голос Светы звучал сбивчиво, дрожа. Словно сама не верила в свою историю. Тимур тем временем хмурился, потирая лоб. От всего случившегося голова сильнее разболелась, застрявший в горле кашель клокотал, но парень сдерживал его, стараясь не перебивать.
– Однажды пропала дочь старосты деревни. А она красавица, говорят, была невиданная. Отец в ней души не чаял. Еще говорят, типа, накануне староста повздорил с бабкой, обещал выгнать её и дом досками заколотить. Бабка зло прошипела что-то и плюнула под ноги мужику, – продолжала Светка. – Дочку его вся деревня любила. И за красоту, и за доброту. Когда она пропала, староста разом сник. Поседел за ночь, говорят. Неделю скитался по горам с отрядом добровольцев – никого не нашли. На восьмой день вернулся бабкин внук.
