что она даже подобралась так близко, будет слишком сильным оскорблением для его эго.
У неё перехватило дыхание, когда он выдернул её ремень через петли. И когда он каблуком ботинка сломал пряжку, уничтожив единственный способ, которым ПКВ мог её найти, она поняла, что сейчас начнется худшее.
Следующим последовал её телефон, извлеченный из заднего кармана его ловкими пальцами.
— Тебе повезло, что ты служишь цели, — сказал он, зачесывая её волосы назад через плечо.
Её сердце болезненно колотилось.
— Что это должно означать?
— Ты та, кто одержим мной… что думаешь?
Когда он нежно провёл тыльной стороной своих прохладных пальцев по её обнаженной шее, ласка была более чувственной, чем она думала, возможной для мужчины с такой известной жестокостью, Кейтлин затаила дыхание. Она была ошеломлена собственным непроизвольным возбуждением, подавляя его со всей присущей ей убежденностью.
— Я думаю, тебе лучше уйти, — сказала она, пытаясь снова сосредоточиться на работе. — Или сдайся сам.
— Этого не случится, Кейтлин.
Крепче прижимая пистолет с транквилизатором к её боку, Кейн заставил её вздрогнуть, его репутация была восстановлена.
— Вопрос в том, собираешься ли ты выйти отсюда добровольно или мне придётся нести тебя?
Девушка, возможно, и вздрогнула, когда он глубже вогнал пистолет в её плоть, но она не издала ни звука. Он уже достаточно видел её в действии, слышал достаточно, чтобы понять, что она привыкла сохранять храброе выражение лица. Она не собиралась позволить этому случится. Вместо этого Кейтлин пальцами впилась в стену, костяшки побелели, а тело напряглось в ожидании выстрела.
— Я польщена, что ты даешь мне выбор, — сказала она, поворачивая к нему голову, — учитывая твою обычную тактику.
Кейн не мог не улыбнуться. Контролировать её тело было легко, но контролировать её разум будет совсем иной проблемой.
Это стоило затянувшегося момента.
Он наклонился ближе, подняв одну руку над её головой, он медленно и вкрадчиво провел пистолетом по внутреннему изгибу её талии и вниз по бедру.
— Это то, что согревает тебя ночью в твоей пустой постели, Кейтлин… думать, что ты меня знаешь?
Она нахмурилась, явно используя всю свою силу воли, чтобы не вздрогнуть.
— Я знаю, что для тебя на этом всё закончится.
Откинув её жакет в сторону, чтобы оценить изгиб поясницы, упругость ягодиц, он прошептал ей на ухо:
— Скажи мне, каково это быть выдающимся экстрасенсом в команде больших мальчиков? У кого-то есть галочка в графе «равные возможности», не так ли? Или кому-то было обещано раздвинуть эти стройные бёдра?
Она нахмурилась.
— Ты можешь идти в преисподнюю, Кейн. И я собираюсь поместить тебя туда.
Загнанная в угол и всё ещё сражающаяся. Она могла бы ему почти понравиться, если бы не была ищейкой, если бы она не была той, кем она была. Но ПКВ и ханжеские замашки их сотрудников чертовски раздражали его, они вмешивались в дела, которые их не касались, тем временем сами прятались за своими масками респектабельности. И с её умом, восхитительно, но оскорбительно всё ещё сосредоточенным на работе, в сочетании с её наивностью, Кейтлин Пэриш уже представляла смертельную смесь, которая угрожала его самоконтролю. Самоконтроль, который был достаточно хрупким из-за того, что наконец-то смог прикоснуться к ней, не говоря уже о том, чтобы ощутить её потенциал.
Годы воздержания явно сделали её драгоценную душу чтеца теней такой же неприкасаемой, как если бы она всю жизнь соблюдала целибат. Тем не менее, вызов был хорош.
— Теперь это прозвучало так, как будто ты это имела в виду, — сказал он.
— Выхода нет, Кейн. Просто нажми на курок или сдавайся.
Убрав пистолет с её бока, он развернул её и прижал обе её руки над головой одной своей рукой.
Её глаза вспыхнули, и она задержала дыхание. Их взгляды впервые встретились.
Её глаза были очаровательно яркими, их цвет кофе с молоком прекрасно оттенялся безупречной бледной кожей. Её песочно-каштановые волосы длиной до плеч были всё ещё влажными и взъерошенными после дождя, и их непокорность ей шла. Издали её можно было принять за непритязательную, но вблизи она была хорошенькой. Черты её лица были нежными, полные губы соблазнительными — губы, которые при любых других обстоятельствах он бы уже попробовал на вкус. И судя по внезапному расширению её зрачков, румянцу на щеках, ему не одному понравилось то, что он увидел.
Какая досада. В другом месте, в другой раз, у неё хватило дерзости, чтобы поддерживать интерес, пока он не решил измотать её, игриво и жестоко манипулируя устойчивостью, характерной для её вида. Потому что чем больше они контролировали себя, тем приятнее это было. И эта девушка источала сдержанность.
Но сейчас было не время для игр. Речь шла о том, чтобы сохранить её до тех пор, пока не придёт время истощить её тело, разум и дух. О том, чтобы играть с ней медленно и мучительно, пока она не сделает тот роковой выбор, впустив его, позволив ему получить доступ к этой иначе недоступной душе.
Он дразняще провёл пистолетом с транквилизатором по её груди, по верху джинсов, свободно сидящих на её стройных бёдрах, по манящему намеку на обнажённую плоть, по тонкому изгибу её подтянутого живота. Спустив пояс чуть ниже, его взгляд насмешливо задержался на кремовой кружевной ленте её нижнего белья, прежде чем снова встретиться с ней взглядом.
— Ты разоблачаешь мой блеф, Кейтлин?
Её грудь вздымалась под футболкой, её вызывающий взгляд со стальной решимостью был устремлен на него. Её прерывистое дыхание было соблазнительно сексуальным, её пульс учащался, её теплое тело дрожало.
— Или, может быть, ты просто тянешь время, пока не появятся настоящие агенты? — добавил он.
Глаза Кейтлин сузились от негодования.
— Я повторю: Кейн Мэллой, я задерживаю вас по двадцати одному предполагаемому обвинению в преступлениях против представителей третьего вида, включая ваш собственный, тридцати двух преступлениях против людей, третьей, второй и первой степени. Вы будете задержаны до дальнейшего уведомления, после чего вас ждёт допрос, в ходе которого рекомендуется получить признание. Если вы решите не признавать свою вину, ваша тень будет прочитана. Если впоследствии вас признают виновным по каким-либо обвинениям, ваше молчание автоматически приведёт к более суровому наказанию.
Девушка была невероятной. Припертая к стене и всё ещё зачитывающая ему его права. Укрощение её ради чистого удовольствия действительно сделало бы пару ночей интересными.
— Ты не умеешь покорно подчиняться, не так ли, Кейтлин?
— Я вообще не подчиняюсь.
Он наклонился ближе, его рот был менее чем в паре сантиметров от её рта, её беспорядочное дыхание вызывало воспоминания на его губах. Она отшатнулась, крепко
